– Почему? – Назар остановился, а затем отпрыгнул в сторону от мелькнувшей в воде неподалеку серебристой молнии, подняв тучу брызг.

– Не ссы, это мелкие рыбешки, не опасные. Наверное. Но что под ноги глядишь, уже радует.

Улица упрямо простиралась вперед. Площадь, с советских времени названная именем Ленина, а позже Независимости, уже виднелась просветом, свободным от построек. Но туда еще предстояло дойти. Басмач косился на чугунный забор парка имени Джамбыла. Он как раз лежал впереди, слева от дороги. Еще тогда, до бомбардировок, это было место отдыха для всей семьи. Парк маленький, уютный, с совсем нехитрыми аттракционами вроде покатушек на электромобильчиках, батута, тира и шашлычной. А еще, здесь располагался небольшой зоопарк с вольерой хищных птиц, клеткой с отощавшими волками, загоном с копытными и просторной ареной с бурыми медведями.

В советские времена тут и впрямь громыхали аттракционы с полноценными каруселями, но то в прошлом. Клочок лесопосадки, зажатый между кинотеатром, городской администрацией и загсом, оказался мал для полноценного парка, и всегда был попросту проходом, между улицами Ушанова и Орджоникидзе. Что же творилось сейчас, Басмач, если честно и знать не желал. Среди зарослей кленов, между клетками и вольерами завестись после Напасти могло что угодно.

Лиан, свисающих с ажурного чугунного забора под три метра высотой, уж точно Басмач не припоминал. Да, и не мог. Для вьющейся растительности не тот климат, холодно. Когда они поравнялись с особенно толстым побегом, лиана шевельнулась, причем очень уж целенаправленно. Басмач вскинул дробовик, но оживший куст просто вяло тянул к ним «руку» и ничего больше.

– Держись подальше от изгороди, хрен его знает… – Они с Назаром перешли на середину дороги. Идти было не так удобно, как по мощеному тротуару, вывернутые из земли рельсы трамвая и вспученный корнями асфальт ходьбе не способствовали. Но и прижиматься к идущим сплошной стеной, покосившимся домам желания не прибавлялось. Пустые, мертвые окна смотрели очень уж недружелюбно.

До слуха, помимо шлепанья ног, доносился шум текущей воды. Через метров пятьдесят, забор парка вырос до широких кованых ворот, заросших плющом – вода с дороги, образуя мелкие буруны, шумно утекала между прутьев. Басмач поднял руку, прислушался: где-то в парке, шаги. Кто-то тяжелый хлюпал в грязи, при этом громко сопел. Бородач махнул рукой и прибавил шагу. Кто бы там не жил, встрече будет рад только он, да и то как обеду.

Площадь Независимости раскинулась водной гладью, вернее, тем, что осталось. Стоявшие когда-то высотки, – справа и слева от примыкавшей аллеи, – исчезли. О них напоминали только груды мусора, торчащие над водой огрызки бетонных свай, со скопившимися ветками и всяким плавучим мусором. От самой аллеи и гигантского гранитного фонтана со знаками Зодиака не осталось и следа. Только над бурлящей водой торчал один из минаретов новой мечети. Ни купола, ни стен, лишь двухметровый обломок отлитой целиком из бетона башни, накренился над коричнево-пенным потоком. А над всем этим хаосом с высоты своего постамента молчаливо взирал памятник.

«Абай (Ибрагим) Кунанбаев» – гласила надпись на позеленевшей бронзовой табличке. Вода пенилась всего в паре метров от постамента. За мощной спиной философа и поэта, как будто опасаясь воды, жалось когда-то красивое здание городской администрации – Акимат.

«Сколько еще простоит памятник?» – прикинул Басмач. Вода потихоньку подмоет и его. Год, от силы два. Стихия возьмет свое. Эти места во время разлива реки топило с момента основания города, потому набережную отсыпали и заковали в бетонные берега. Но время и стихия беспощадны.

Отколовшийся пласт асфальта с тихим плеском исчез в бурлящем мутном потоке. Басмач надеялся проскочить относительно коротким путем, держась подальше от жилого массива близ «Зеленого» рынка. Но река внесла коррективы, пришлось обходить. Забрав сильно левее, Басмач и Назар прошли мимо абсолютно целой старой мечети, построенной задолго до войны, и развалившегося здания кинотеатра. После чего углубились во дворы меж высоток. Вода была и здесь, но меньше.

Местами асфальт провалился, оголив подмытые грунтовыми водами обширные каверны. Басмач срубил мачете молодое деревце, и в пару минут соорудил себе посох. Путь перед собой стоило прощупывать, чтобы не угодить в скрытую под водой яму – купание в его планы не входило. Проплутав пару часов, они, наконец, вышли на широкий перекресток.

Слева, тощей свечкой торчало здание общежития; справа, тянулись вдаль массивные бетонные парапеты набережной. Впереди, облепленная кусками целлофана и обгаженная птицами, виднелась еле читаемая из-за ржавчины вывеска-указатель «Аблакетка» и «Конденсаторный завод». Облупившаяся серо-синяя автозаправка, притулилась под указателем. Басмач уселся посреди перекрестка, прямо на бордюр, и принялся перематывать портянки. Вода закончилась, следовало обсушить ноги.

– Сымай обувь, подсушись. Нам еще далеко идти. – Басмач, казалось, был занят только ногами и не шибко смотрел по сторонам.

– Смысл? Все равно переодеться не во что… – угрюмо ответил Назар, недоверчиво поглядывая то на набережную, откуда явственно тянуло тиной и застоявшейся водой, то прямо, на останки АЗС. Высотка из белого кирпича, полукругом раскинувшаяся чуть впереди и правее, его почему-то беспокоила мало. Дом как дом.

– Держи, – порывшись в рюкзаке, Басмач кинул темно-серый сверток. Назар неловко поймал непонятную тряпку. Присмотрелся. Оказались носки, плотные вязаные, шерстяные.

– Спасибо! – обрадовался Назар, и кинулся скидывать мокрую обувь. Кстати, свои же кожаные сапоги. Зарубленному аборигену из ледового дворца они больше не понадобились. Носки согревали застывшие стопы, приятно пощипывая кожу. Обувь, перевернутая подошвами кверху, осталась на асфальте. Под нею тут же набежала лужица.

Басмач, блаженно щурясь на неяркое солнце, на минуту глянувшее сквозь плену облаков, вытянул ноги, наслаждаясь теплом и сухостью. Почти комфорт. А ведь всего лишь такая мелочь – сухая обувь.

– Знаешь, куда мы идем? – Басмач задал вполне риторический вопрос, так как прекрасно знал, что Назар ни сном ни духом про город. – Где-то впереди, километров через семь примерно, водохранилище и ГЭС. Знаешь, что это?

– Да, – отозвался Назар, натягивая подсохшие, но все еще влажные сапоги, – рассказывали. Большой генератор.

– Ну, где-то верно – генератор. Там мы найдем лодку и сплавимся по этой чертовой реке, до самого Семипалатинска.

– Будем плыть, по реке? – уточнил Назар, натягивая второй сапог. Намокшая, а потом подсохшая кожа поддавалась с трудом. – А зачем? Почему в Семипалатинск? – Название он произнес по слогам.

– Там Айдахар, – коротко ответил Басмач и поднялся с твердого бордюра.

– Да из тебя все клещами тянуть нужно… – проворчал Назар. – Ты знал, где его логово, и молчал?!

– Не знал, а догадывался – и это раз. Мне подсказали, где примерно, примерно понимаешь? Его и искать. Восемнадцать гребаных тысяч квадратных километров, и это не считая окрестностей и близлежащего города! И во-вторых, если бы кое-кто не принялся кидать обвинения в медлительности и пугливости, и не ринулся грудью на бронепоезд, то знал бы это раньше. Как доберемся до места, где сможем найти что-то плавучее кроме дерьма, тогда расскажу в деталях. Ты обулся? Ту бензоколонку стоит проверить, не нравится она мне…