— М… м… м…

— Мычишь? Нечего сказать? Значит, так. Кончай бузить и поскорей отправляйся в Элиду, не то… сам знаешь. Думаю, тебе не очень хочется огорчить своего папаню.

— Что ты, что ты, — вскричал герой, — воля Зевса для меня закон! Так уж и быть, ради него я готов по уши измазаться в любой пакости, но… только в соответствии с божественной волей.

— Вот и чудненько, — кивнул Гермес и с чувством выполненного долга вернулся на Олимп.

— Софоклюс, ко мне! — Геракл натянул поводья.

Не привыкшие к грубому обращению лошади встали на дыбы.

Историк поспешно запрыгнул в колесницу и… через пару часов они уже были в Элиде.

* * *

Царь Авгий принял Геракла с большим воодушевлением.

— Грандиозный пир по поводу вашего приезда не обещаю, — добродушно сказал он, провожая гостей в зал для банкетов, — но вот слегка перекусить с дороги предложу…

— Это нам, думаю, не помешает, — кивнул сын Зевса. — Коль герой сыт, так и смертные радуются.

Царь Авгий довольно своеобразно выразился, предложив «слегка перекусить». Накрытый в небольшом зале стол вполне мог удовлетворить аппетит доброго десятка голодных лестригонов. Принялись трапезничать.

— Ну, и давно вы занимаетесь своей полезной службой? — учтиво поинтересовался Авгий, попивая слегка разбавленное вино.

— Да в общем-то… — замялся Геракл, — сравнительно недавно, как раз после свадьбы этим важным делом я и решил заняться.

— Весьма и весьма полезная профессия.

— Герой — это не профессия, — возразил сын Зевса, — герой — это призвание!

— Вы называете себя героями? — немного удивился царь. — Впрочем, да, вы совершенно правы, чтобы заниматься этим нелегким делом, нужно действительно быть настоящим героем.

«Что мелет этот старый дундук? — мысленно подивился жующий Софоклюс. — Ведь он явно имеет в виду не великие подвиги!»

— Ваша работа очень специфическая, не правда ли? — продолжал разглагольствовать царь. — Наверное, у вас есть определенные профессиональные методы?

— Да какие там методы! — Геракл с чувством махнул обглоданной бараньей ногой. — Мой главный метод — грубая сила! Так сказать, три великих «Н»: натиск, наглость, непобедимость!

— Довольно своеобразная концепция, — согласился Авгий. — По правде говоря, я впервые вижу таких странных золотарей. Наверное, вы большие профессионалы, раз так пренебрежительно относитесь к своему сложному ремеслу.

Геракл с Софоклюсом быстро переглянулись. Царь назвал их очень специфическим и, главное, совершенно непонятным словом.

«Может быть, он имел в виду то, что мы разъезжаем по Греции на золотой колеснице? — в замешательстве подумал сын Зевса, усиленно работая героическими челюстями. — На его взгляд, золотари — это те, кто мчится в сражение исключительно на золотых боевых повозках. В таком случае царь тоже золотарь, ибо и у него наверняка есть драгоценная боевая колесница».

Сия мысль могучему герою очень понравилась, и он не преминул выразить ее вслух.

— Конечно, Авгий, — улыбнулся Геракл, — мы с тобой истинные золотари, и одно это уже возвышает нас в глазах смертных, в глазах врагов на поле боя!

Подавившись куском баранины, царь несколько изменился в лице.

— Кхе-кхе… простите… вы сказали «мы истинные золотари»?

— Ну конечно же!

— Но позвольте-позвольте. Я ведь никогда… Да это просто смешно, в конце концов. Я ведь царь!

— Естественно!

— Но царь не может быть… золотарем.

— Это еще почему? — огорчился Геракл, почувствовав в накалившейся беседе некий нехороший подвох.

— Потому что, — огрызнулся Авгий, — каждый в Греции должен заниматься своим делом, тем делом, которое поручают ему всемогущие боги. У кого-то лучше выходит одно, у кого-то другое. Цари правят народами, золотари прочищают канализацию. Ведь сие очевидно!

— Что золотари делают? — Геракл медленно привстал со своего места.

«О боги», — испугался Софоклюс и на всякий случай приготовился юркнуть под стол.

Авгий тоже почувствовал нависшую (в прямом смысле) над ним угрозу и потому здорово струхнул, быстро пойдя на попятную.

— Друзья, я вижу, у нас тут возникло маленькое недоразумение?

— Маленькое?! — Сын Зевса гневно сверкнул глазами.

— Ну, если вы не золотари… — всплеснул руками царь, — то кто же вы?

— Я великий Геракл, — тяжело, словно ворочал языком камни, произнес могучий герой, — сын божественного Зевса. А это мой личный хронист, заносящий мои грандиозные подвиги на бессмертные скрижали истории.

Смысл нелепой ситуации наконец-то дошел до перепуганного Авгия.

Царь слегка побледнел, ибо случившееся недоразумение грозило большими неприятностями, и даже его родство с лучезарным Гелиосом вряд ли смогло бы как-то исправить положение.

— Я приношу вам свои глубочайшие извинения, — испуганно пролепетал Авгий, думая о том, что он поступил очень опрометчиво, отпустив в казармы свою личную охрану. — Произошло ужасное недоразумение. Мне рекомендовали вас как лучших специалистов. Виновные будут наказаны!

Услышав тираду Авгия, Гермес на Олимпе оглушительно расхохотался, ибо это он сообщил придурку о скором приезде могучего героя.

Геракл взял себя в руки и, медленно выпустив воздух через античные ноздри, грузно сел обратно за стол.

Царь Авгий тоже вздохнул, причем с большим облегчением.

— Ну, так в чем проблема? — не очень дружелюбно бросил сын Зевса, завершая обильную трапезу мощным глотком вина.

— Может быть, не стоит о таких вещах за столом? — замялся Авгий.

— Да что там, все свои, — дернул плечом Геракл. — Мы не брезгливые, валяй давай…

Царь еще немного помялся, но, опасаясь снова разозлить могучего сына Зевса, вкрадчиво произнес:

— Мои земли известны во всей Греции совершенно уникальной системой подземных водопроводных коммуникаций. С неоценимой помощью бога Гелиоса мне удалось в кратчайшие сроки провести подземные канализационные стоки, выводящие из моих земель всякую гадость. Но вот беда, с недавних пор по совершенно непонятной мне причине стоки забились, перестав исправно функционировать. Что там произошло, так и не удалось выяснить. Два десятка отважных добровольцев из охраны моего дворца бесследно исчезли в подземных катакомбах, оттого мне и пришлось обратиться прямо на Олимп за срочной помощью. И вот прислали вас…

Авгий вымученно улыбнулся.

* * *

Прежде чем спуститься под землю, Геракл с Софоклюсом соответствующим образом экипировались, натерли открытые участки тела благовониями, а носы повязали пропитанными в розовом масле кусками ткани.