себе, а в коммуне, в которой всё общее. Изначально планировалось, что даже одежда будет одинаковая и общая (хорошо, что эта идея так и осталась теоритической). Это был не просто дом, а жилой конвейер. В комнатах-ячейках надо только спать, заходить в спальный блок днем запрещалось. Личные вещи хранились в специальных шкафчиках в специальных помещениях, куда коммунары шли переодеваться после сна. Места для зарядки и спорта вынесены в отдельный блок или на широкие балконы. В доме имелась отдельная прачечная. Свободное время нужно было проводить также в выделенных общественных зонах. Женщины освобождались от «кухонного рабства», так как в доме была столовая. Все это было воплощено архитектором Иваном Николаевым в доме-коммуне Текстильного института. Легкие на подъем студенты, не имеющие никакого жилья в Москве, приняли новый порядок на ура. Новая система жизни стала спотыкаться о быт с возникновением студенческих семей и появлением детей, хотя частично и это было продумано.

Сегодня в доме располагается общежитие института, внутрь водят экскурсии. Здание недавно реставрировали, были раскрыты исторические детали, приведен в порядок пандус. Правда внутрь семиэтажного пандуса встроили лифт, что совсем противоречит идеям домов-коммун – по пандусу можно было легко подниматься и спускаться, читая книгу и не боясь упасть на ступенях. В 1930-е годы подобные пандусы становятся особенно популярным в Москве. Их можно увидеть еще в нескольких домах, например в следующем.

Центросоюз (Росстат), ул. Мясницкая, д. 39

Здание Центросоюза построено по проекту Ле Корбюзье в 1928-1936 годах. Ле Корбюзье писал, что «дом – машина для жилья». В проекте здания Центросоюза архитектор воплотил свои пять основных принципов современной архитектуры. Правда, строительство шло медленно, и Корбюзье не мог оставаться жить в СССР все эти годы, чтобы следить за строительным процессом. В результате здание закончено с отступлением от авторского замысла. Первый этаж с системой колонн оказался застроенным. Также не была доделана в соответствии с проектом система кондиционирования здания, а на крыше сейчас никто не прогуливается.

Построенное архитектором здание Центросоюза (Центральный союз потребительских обществ) – это административное строение для размещения в нем 2500 служащих, которые должны были быть обеспечены всеми необходимыми условиями для комфортной работы. Сотрудники должны попадать на свои рабочие места по спиралеобразным пандусам. По пандусам можно было перевозить тележки с документами, либо на ходу читать отчеты.

Подниматься и спускаться также можно было с помощью механических подъемников непрерывного действия – патерностеров. Конструкция патерностеров придумана в 1884 году в Англии. Она представляет собой две шахты: по одной пассажиры поднимаются вверх, по другой – вниз. Двигающиеся платформы не останавливаются, поэтому пассажиры должны были входить и выходить на ходу. Название paternoster буквально означает «Отче наш». Оно было первоначально применено к устройству, потому что лифт был в форме петли, напоминающей бисер четки и используемой при чтении Молитвы.

Сегодня в здании Центросоюза располагается Росстат, попасть в здание можно с экскурсией.

Дом Мельникова, Кривоарбатский пер., д. 10

Это самый оригинальный дом в Москве, а построил его Константин Мельников – уникальный зодчий, не похожий ни на кого и не имевший последователей.

Мельников считал, что только в молодой России возможны пробы и эксперименты в архитектуре. Его жизненный путь, его творчество, каждая его работа – яркое подтверждение этого тезиса.

Константин Мельников родился в обычной семье крестьянина, и если бы не череда случайных встреч, вряд ли мир знал бы его имя. Мельников учился профессии целых 12 лет в Училище живописи, ваяния и зодчества. Сначала он окончил живописное отделение, затем архитектурное.

Революция дала Мельникову не только стимул к новым творческим поискам, но и новое пространство для деятельности, новые задачи, возможность проектировать новые типы зданий, ведь раньше не строили домов-коммун, фабрик-кухонь, клубов и гаражей.

В 1923 году его первый павильон «Махорка» на выставке в Москве перевернул все предыдущие представления об архитектуре. Триумфом Мельникова стал павильон СССР на Парижской выставке в 1925 году, который резко контрастировал с павильонами других стран-участниц, ведь зодчий отказался от копирования «архитектуры дворца». Павильон Мельникова взял Гран-при. Зодчий много строил в 1920-е и 1930-е годы, и ни одно его здание не повторяется, их отличают друг от друга и формы, и размеры. Мельников никогда никого не копировал, даже себя. И терпеть не мог, когда другие архитекторы применяли его идеи в своих проектах.

Константин Мельников – человек мировая легенда. 1990 год был объявлен ЮНЕСКО годом Мельникова. Его творения вошли в архитектурные энциклопедии мира как величайшие достижения XX века. Собственный дом Мельникова – это самый необычный дом в Москве. Он круглый, а окна его – шестиугольные. В своем доме зодчий максимально воплотил свои наработки и идеи.

Дом Мельникова далёк от архитектурных канонов. Хотя Мельников и считал себя человеком своего времени, но признавался, что на него повлияли не другие архитектурные течения, а лишь само время. Мельникова не устраивал стиль конструктивизм, он искал другой. Со слов сына архитектора Виктора, Константин Мельников вообще не любил, когда его причисляли к конструктивистам, и тем более к авангардистам. Вот такой уникальный человек создал совершенно уникальный дом.

Мельников экспериментировал с формами, а их многообразие можно увидеть в его проектах. Собственный дом он сделал круглым. В нем один круглый цилиндр на 1/3 вставлен в другой. Это оказалось еще и экономно, ведь при равной площади периметр круга меньше периметра квадрата (экономия материала на стены примерно 17 %!). Архитектор разработал уникальную кирпичную кладку для каркаса дома, похожую на соты, благодаря чему была достигнута высокая прочность стен. Ненужные проемы закладывались битым кирпичом и мусором.

Внутренняя организация дома полностью соответствует укладу его семьи. Мельников сделал в спальне три кровати, то есть довольно взрослые дети спали в одной комнате с родителями, при наличии отдельных детских комнат, в которых просто проводили время.

В доме целый этаж отведен под мастерскую Мельникова, самую светлую комнату в доме. Все шестиугольные окна открыты (тогда как на других этажах часть окон заложена). Благодаря огромному количеству окон свет падает отовсюду, со всех сторон, таким образом, живописец Мельников избегает теней! И правда – тени на третьем этаже если и появляются, то оказываются приглушенными. Живопись