— А! Гнедой — мой, — сказал хозяин. — Я прошу за него двести марок золотом. Давайте триста и забирайте обоих.

— Джулиус! — вмешался незнакомец в кольчуге. — Это грабеж! Мертвый конь не стоит и двадцати, со шкурой и со всеми потрохами.

— Стоит, коли может еще поработать в конюшне, милорд, — сказал Джулиус.

— Но это еще под вопросом, — заметил незнакомец. — А ты собирался его добить. Отдай обоих за двести пятьдесят, и то наживешь на своей беде больше, чем заслужил.

— Ну...

— Соглашайся, Джулиус, — продолжал тот. — А я куплю черную кобылу за ту несуразную цену, которую ты просишь.

— И ее жеребенка?

— И жеребенка, — согласился незнакомец. — Но за него дам еще пятьдесят. Сделаю тебе такое одолжение!

— Что ж, отлично! Вы заключаете очень выгодную сделку, милорд.

Они ударили по рукам, и Дерри с трудом мог поверить своему счастью, поскольку назначенная цена была вполовину меньше, чем стоил этот жеребец... если, конечно, Дерри и впрямь сможет его вылечить.

Конюх принес ведро воды, и Дерри принялся осторожно промывать рану, дивясь, что жеребец не протестует. Могучий боевой конь в руках незнакомого лорда в кольчуге стоял кротко, как ягненок. У Дерри от удара в челюсть разболелась голова, по левой руке стекала кровь, смешиваясь с кровью жеребца, и чувствовал он себя все хуже, но не обращал на это внимание. Пока не придется встать на ноги, продержаться можно. Дядя Тревор принес ему небольшую сумку с иглами и нитью для швов, подошел и Ромар, кузнец из замка Дерри, и тоже принялся проверять рану.

— Я похвастался твоим умением, Ромар, — сказал Дерри, — но ведь это ты научил меня всему, что я знаю о лошадях. Мы сможем его спасти?

— Раз уж вы его купили, милорд, так всяко попытаемся, — ответил Ромар. — Только почему бы мне этим не заняться? Я зашью не хуже любого другого. А вам надо бы руку посмотреть. Вон, кровищи-то сколько.

— Он дело говорит, — сказал мужчина в кольчуге. Дерри поднялся на ноги, придерживаясь за жеребца, поскольку его пошатывало, и незнакомец подхватил его под руку. — Судя по тому, как выглядит рана, вам самому потребуется несколько швов. И на подбородке здоровенная шишка, — он коснулся распухшего подбородка вымазанными в крови пальцами. — Рандольф, вы не посмотрите юношу, когда закончите с конюхом?

Дерри успел разглядеть только светло-серые глаза незнакомца и копну коротко стриженных золотистых волос, как в глазах у него потемнело, и он потерял сознание.

* * *

Когда Дерри пришел в себя, челюсть ныла все так же, но к боли в руке прибавилась другая, колющая боль, и совсем рядом кто-то мурлыкал немелодично песенку без слов. Он открыл глаза и увидел мужчину приятной наружности, в черном одеянии, который, склонясь над окровавленными клочьями его левого рукава, вытягивал черную шелковую нить. Прочная голубая ткань куртки была разорвана от плеча до локтя, обнажив рану длиною в ладонь, и колющую боль производила игла, которой этот человек зашивал рану.

— Ну, здравствуй, — сказал он, улыбаясь. — Ожил, как я погляжу. Когда ты потерял сознание, я было испугался, что у тебя сотрясение мозга, но, пожалуй, это был просто шок. Немного покоя, и будешь молодцом.

— Долго я был в обмороке? — спросил Дерри.

— О, не очень. Я только начал шить. На самом деле, наверно, достаточно было промыть и перевязать руку, но зато так не останется шрама. Шрамов этих у вас, молодых, и без того хватает. Уж больно острые копыта у боевых коней... да и чертовски грязные, но я вроде бы как следует промыл рану. И скажи спасибо, что ты был в это время без сознания, поскольку, на мой взгляд, это похлеще, чем зашивание... хотя не думаю, что тебе и сейчас очень приятно. Я, кстати, — мастер Рандольф, и меня всему этому учили, так что не волнуйся. Мой господин не хотел, чтобы тобой занялся какой-нибудь лекарь-коновал из здешних.

Дерри, слушая этот монолог, старался изо всех сил не выказывать своего изумления, но тут все-таки вытаращил глаза. Человеку, назвавшему себя мастером Рандольфом, было на вид около тридцати, и слева на груди у него была вышита голова грифона — зеленая с золотом эмблема на черном фоне, обведенная золотой нитью. Чем-то она была знакома Дерри, но вспомнить он не смог, и, подняв голову, чтобы посмотреть на работу врача, поморщился от очередного укола иглы.

— Хорошо у вас получается, — пробормотал он, опуская голову обратно. — Я — Шон Дерри.

— Да, я знаю. Граф Дерри. Твой дядя сказал мне, — отвечал врач. — Он, между прочим, пошел рассчитываться с Джулиусом. Кузнец ваш занимается жеребцом. И, скажу я, либо ты заключил чрезвычайно выгодную сделку, либо приобрел втридорога немного конины и лошадиную шкуру.

— Знаю, — сказал Дерри, прикрывая глаза здоровой рукой. — Может быть, мне и не следовало так рисковать. Мы уже изрядно истратились на рыцарское снаряжение. А за гнедого на торгах, возможно, пришлось бы заплатить гораздо меньше. Так-то он хорош, но из-за этих белых ног цена понизилась бы.

— Ну, он тебе еще замечательно послужит, — сказал Рандольф. — А белые ноги... что ж, зато его ни с кем не спутаешь.

Дерри на этих словах полухохотнул-полувзвизгнул, ибо игла снова впилась в кожу, и поднял голову. Рана была зашита примерно на треть. Он пробормотал что-то извиняясь, отвернулся и вздрогнул, увидев рядом еще одного человека — того, в кольчуге. Дерри и не заметил, когда он успел подойти.

— Ну, молодой лорд Дерри, как дела? — спросил он, улыбаясь. — Добрый мастер Рандольф все еще пытает вас?

Глаза у него были серые, как туман или дождь, но казались пронизанными солнечным светом. Только теперь Дерри увидел, что незнакомец немногим старше его самого — ему было от силы лет двадцать. И Дерри мгновенно проникся к нему симпатией.

— Боюсь, что я по сравнению с вами в несколько невыгодном положении, сэр, — сказал он и улыбнулся в ответ. — Кажется, вы оба знаете, кто я, но я, боюсь, не знаю, кто вы.

— Хм, в данный момент это неважно, — проворчал незнакомец. — А вот залатать вас — это важно. Вы нынче — герой, знаете ли. Родители спасенного ребенка готовы причислить вас к лику святых. Как ваш подбородок? Больше на голове нет ушибов, Ран? — спросил он врача, перебирая тем временем кудрявые темные волосы Дерри в поисках других шишек.

Ни с того ни с сего юноша почувствовал вдруг непреодолимое желание зевнуть — и вздрогнул посреди зевка от очередного укола иглы мастера Рандольфа.

— Думайте о чем-нибудь другом, — мягко сказал незнакомец в кольчуге, и его невозможные серебряные глаза поймали и удерживали взгляд Дерри, пока руки ощупывали голову. — Закройте глаза, представьте, что вы где-то в другом месте. Отрешитесь от своих ощущений.

Дерри, зевнув во весь рот, послушался и обнаружил, что боль слабеет. На самом деле он даже задремал. И когда очнулся снова, молодого человека в кольчуге уже не было, а мастер Рандольф заканчивал перевязку. Рядом на табурете сидел дядя Тревор, глядя на него с тревогой.