Когда Чейд поднял глаза, все его внимание уже было отдано мне. Это он умел. Он мог отбросить проблему в сторону, и вы готовы были поклясться, что Чейд давно забыл о ней. Теперь он сказал, как будто только это его и волновало:

– Ты будешь сопровождать Верити, когда он поедет в Ладную бухту убеждать лорда Келвара.

– Баррич сказал мне. Но он удивился, и я тоже. Почему я еду?

Чейд тоже выглядел удивленным.

– Разве не ты заявлял несколько месяцев назад, что устал от Баккипа и хочешь путешествовать по Шести Герцогствам?

– Конечно. Но я немного сомневаюсь, что Верити взял меня только поэтому.

Чейд усмехнулся:

– Как будто Верити обращает хоть какое-то внимание на то, кто входит в его свиту! У него нет желания вдаваться в подробности, а значит, нет и дара Чивэла обращаться с людьми. Тем не менее Верити хороший солдат. Может быть, по нынешним временам это как раз то, в чем мы нуждаемся. Нет, ты прав. Верити и не подозревает, почему ты едешь… пока. Шрюд скажет ему, что тебя готовят в шпионы, и пока это все. Мы с королем советовались об этом. Ты готов начать платить за все то, что он сделал для тебя? Ты готов начать свою службу семье?

Он сказал это так спокойно и смотрел на меня так открыто, что я тоже был почти спокоен, когда спросил:

– Мне придется убить кого-нибудь?

– Возможно. – Чейд поерзал в кресле. – Тебе самому решать. Решить и сделать это… Это совсем не то, когда тебе просто говорят: «Вот этот человек, и ты должен сделать это». Это гораздо труднее, и я совсем не уверен, что ты к этому готов.

– А буду я когда-нибудь готов? – Я попытался улыбнуться, но вышла ухмылка, больше похожая на судорогу. Я хотел убрать ее и не мог. Странная дрожь охватила меня.

– Вероятно, нет. – Чейд замолчал. Потом он решил, что я принял поручение. – Ты поедешь как паж старой благородной дамы, которая отправляется навестить родственников в Ладной бухте. Это не будет для тебя слишком тяжелой работой. Она очень стара, и здоровье ее оставляет желать лучшего. Леди Тайм путешествует в закрытом паланкине. Ты будешь ехать рядом, приглядывать, чтобы ее не слишком трясло, приносить воду, если она попросит, и выполнять другие мелкие просьбы.

– По-моему, это не очень-то отличается от ухода за волкодавом Верити.

Чейд помолчал, потом улыбнулся:

– Великолепно. Забота о собаке тоже ляжет на твои плечи. Стань совершенно необходимым всем и каждому в этом путешествии. Тогда у тебя будет повод быть повсюду и слышать все, и никто не будет удивляться твоему присутствию.

– А мое настоящее задание?

– Слушать и узнавать. Нам обоим, Шрюду и мне, кажется, что эти пираты красных кораблей слишком хорошо знакомы с нашей стратегией и силой. Келвар недавно поскупился надлежащим образом оснастить башню Сторожевого острова. Дважды он пренебрег этим, и дважды береговые поселки герцогства Шокс заплатили за его небрежение. Сделал ли он роковой шаг от небрежения к измене? Сговорился ли с врагом ради собственной выгоды? Мы хотим, чтобы ты это разнюхал, и посмотрим, что ты сможешь там обнаружить. Если ты встретишься с полной невиновностью Келвара или у тебя просто появятся сильные, но не подтвержденные доказательствами подозрения, то сообщи нам об этом, когда вернешься. Но если ты обнаружишь измену и будешь в этом уверен, тогда надо избавиться от него как можно скорее.

– А средства? – я не был уверен, что это мой голос. Он был таким небрежным, таким сдержанным.

– Я приготовил порошок. Безвкусный в тарелке, бесцветный в вине. Его применение мы доверяем твоей изобретательности и осторожности.

Он поднял крышку с глиняной тарелки на столе. Там лежал пакет, сделанный из очень высококачественной бумаги – тоньше и лучше той, которую раньше мне показывал Федврен. Странно, моя первая мысль была о том, как понравилось бы моему учителю письма работать с такой бумагой. Внутри пакета была горка тончайшего белого порошка. Он лип к бумаге и плавал в воздухе. Чейд прикрыл рот и нос тканью, когда аккуратно стряхнул немного в фунтик из промасленной бумаги. Этот фунтик он протянул мне и положил смерть на мою открытую ладонь.

– И как он действует?

– Не слишком быстро. Жертва не упадет замертво за столом, если ты об этом спрашиваешь. Но если засидится допоздна, то почувствует себя плохо. Пожалуй, ляжет в постель, чтобы успокоить бурлящий живот, и уже не проснется утром.

Я опустил фунтик в карман.

– Верити знает что-нибудь об этом?

Чейд задумался.

– Верити Истина достоин своего имени. Он не мог бы сесть за стол с человеком, которого собирается отравить, и не выдать своих намерений. Нет, в данном случае ложь послужит нам вернее, чем Верити. – Он посмотрел мне прямо в глаза. – Ты будешь работать один, и у тебя не будет другого советника, кроме тебя самого.

– Ясно. – Я поерзал на высоком деревянном табурете. – Чейд?

– Да?

– С тобой в первый раз было так же?

Он посмотрел вниз на свои руки, на мгновение коснулся мелких красных шрамов, испещрявших тыльную сторону его левой ладони. Молчание затягивалось, но я ждал.

– Я был на год старше тебя, – сказал он наконец. – И мне пришлось просто сделать что велено, а не решать, есть ли в том нужда. Этого тебе достаточно?

Я внезапно смутился, не знаю почему.

– Наверное, – пробормотал я.

– Хорошо. Я знаю, что ты не хотел ничего плохого. Но мужчины не говорят о том времени, которое провели на подушках с леди. А убийцы не говорят о… нашем ремесле.

– Даже учитель ученику?

Чейд отвел от меня глаза и поглядел в темный угол потолка.

– Да. – Мгновением позже он добавил: – Спустя две недели ты, вероятно, поймешь почему.

И это все, что было сказано. Раз и навсегда.

По моим подсчетам, мне было тринадцать лет.

Я внезапно проснулся еще до того, как скрылась луна, удивленный тем, что вообще заснул. Прошлой ночью Баррич так тщательно надзирал за моими приготовлениями к путешествию, что, будь моя воля, я уехал бы, едва проглотив овсянку.