– Дин, ну зачем ты с ней так? – растерянно глядя вслед выходящей из кухни Таньке, спросила Майя. – Она у тебя хорошая девочка, умненькая… И на факультатив мой с удовольствием ходит, по-моему…

– Ничего, перебьется и без факультатива. А то вся в папочку пошла – такая же не пришей кобыле хвост. Мечтательница. Еще чего – журналистику ей подавай…

– Ну и зря ты так. У нее, между прочим, есть способности. Может, это как раз то, что ей нужно?

– Да? Способности, говоришь? А ты спроси лучше: деньги у нас есть на эти способности? Сколько сейчас надо, чтоб ребенка в университетах выучить? Тебе-то небось этим не придется заботиться, тебе Лёнька алименты так и будет платить, пока ты Темку своего учишь! Много, кстати, получаешь-то?

– Пока нисколько не получаю. Пока он сам дает. Так просто. Без алиментов. Через адвоката своего переправляет. Благодаря этим деньгам и Юлька до диплома доучилась, и Ваньке мы с мамой помогаем за квартиру платить…

– Да уж… Хорошо устроилась, подруга. Надо же, а я и не знала… Ишь, молчунья какая! Хоть бы похвасталась когда! Может, и я бы когда у тебя призаняла, раз ты при деньгах…

– Да чем хвастать, Дин? Да я наоборот… Вот мы и со Славкой все время на эту тему спорим. Я говорю: не надо никаких судов да алиментов, раз Лёня сам платит, а она мне – нельзя, мол, на одном честном слове прожить. Надо, говорит, о ближних своих тоже думать. Благородная цель, мол, всегда любые средства оправдывает…

– Так если он их не платит, на фига вам эти суды? Я так поняла, что он давно уже в Германию свалил? У него что потом, из его немецкой зарплаты эти алименты будут удерживать?

– Нет конечно. Мстислава хочет в счет этих накопившихся алиментов нашу квартиру питерскую полностью на меня оформить. Говорит, что уже и арест на Лёнину долю наложили. И вообще, давай не будем об этом… Неприятно мне про это говорить! Сразу сволочью последней себя чувствую. Давай лучше за тебя выпьем, Дин! С днем рождения тебя!

– Ничего себе! Молодец, ловкая девчонка, – поставив пустой стакан на стол, тихо проговорила Дина. – Надо же – квартира в Питере… Еще и в самом центре, наверное?

– Ну, не совсем в центре… – ответила Майя. – На Английской набережной.

– Ой, да мне это ни о чем не говорит, – небрежно махнула рукой Дина. – Хоть на французской. Счастливая же ты, Майка!

– Да уж, – грустно вздохнула Майя. – Счастья – девать некуда.

– А ты что, потом там жить будешь? Или ее продашь да здесь устроишься?

– Не знаю, Дин, – призналась Майя. – Может, и правда туда уеду. Хотелось бы Темке хорошее образование дать. Не знаю. Не решила еще.

– Да ну! – воскликнула Дина. – Чего тут решать-то? Лучше продать ее к чертовой матери! Да вам с Темкой этих денег на всю жизнь хватит! На учительских-то хлебах много не заработаешь! А тут – деньги… Представляешь, встаешь утром и знаешь, что у тебя есть деньги… Это же другая жизнь совсем…

– Дин, давай не будем об этом! – взмолилась Майя. – Говорю же: неприятно мне! И вообще, не известно еще ничего… Скоро вон еще один суд будет – Европейский. В городе Страсбурге. Называется «Леонид Гофман против России».

Удивленно вытаращив глаза, Дина чуть приподнялась на стуле, вцепившись руками в столешницу, присвистнула восхищенно. Потом плеснула вина в стакан, выпила залпом, придвинула к Майе покрасневшее лицо:

– И что? Что теперь будет-то?

– Не знаю… – пожала плечами Майя и поморщилась, отвернувшись. – Что будет, то и будет…

– А что твоя лахудра говорит? Ну, адвокатка то есть?

– Почему – лахудра? Никакая она не лахудра… Она очень красивая девочка, между прочим. Молоденькая. Умная. Только злая немного.

– Ну да… Тебя послушаешь – у тебя все умные! Одна я дура.

– Дин, ты чего? – опешила Майя. – Разве я…

– Да ладно! Чего я, не вижу, думаешь? Даже сейчас сидишь, от меня морду воротишь… Что, грубая я, да? Толстая, некрасивая?

– Дина, прекрати…

– А ты поживи, поживи с таким мужиком, как мой Димка, и я на тебя посмотрю, какая ты станешь! Ишь, недовольна она, что бывший мужик ей деньги из-за границы шлет! Неудобно ей! А мой вот не бывший, мой настоящий, а толку что? Ты думаешь, он чего-нибудь мне подарит на день рождения? Подарит? Да фиг вам! Не на что ему подарки жене покупать! Он и домой-то не идет поэтому… С утра еще к родителям на дачу смотался!

– Но ты же сама его когда-то выбрала… – в удивлении проговорила Майя. – Ты сама так хотела…

– Да что – сама? А ты… А ты…

Дина вдруг осеклась на полуслове, сердито уставившись в свою тарелку. Господи, чуть не проговорилась. Хорошо еще, одумалась вовремя. А все эта Майка со своей квартирой! Ишь, смутилась как – сидит ни жива ни мертва, пялится на нее испуганно. Думает, она продолжать, что ли, будет? Нет уж, не дождешься. Тем более Димка наверняка скоро придет, то-то еще веселье будет смотреть, как они из себя трепетных друзей-одноклассников изображать станут! Нет, Майка, конечно, ничего изображать и не будет, это понятно. Будет сидеть, краснеть, бледнеть да заикаться. Стыдиться, стало быть, что в такое неловкое обманное положение попала. А Димка – тот да. Тот будет улыбаться тепло и душевно, а под столом обязательно Майке на ногу наступать станет. Или за коленку трогать. А ее, законную жену, значит, за дуру держать будет. Весело – обхохочешься. А можно, кстати, и не дожидаясь Димку, свое веселье начать…

– Ну, что ты смотришь на меня так испуганно? – бодрым голосом проговорила Дина. – Давай лучше выпьем еще, и я тебе скажу…

– Что ж, давай… – тихим эхом откликнулась Майя, поднимая свой стакан. – Давай, говори.

– Ты знаешь, Майка, мне кажется, у Димки баба какая-то есть… Причем давно уже. Ты, часом, не слышала что-нибудь такое? До жен же эти вещи всегда в последнюю очередь доходят.

– Н-нет… Не слышала… – отчаянно помотала головой Майя, с трудом сглотнув.

– Услышишь – скажи! Очень хочется посмотреть, кто это на моего мужика позарился. Наверное, лахудра какая-нибудь. Он же хоть и пустой, но видный, зараза! Да и в постели ничего, тут уж я не буду его ругать… Ты знаешь, в последний раз…

Она хихикнула, потянулась было к Майиному уху, готовясь поделиться интимными подробностями своей супружеской жизни, но была остановлена раздавшимся от двери жалобным Танькиным голоском:

– Ну мам… Ну я не могу больше! Ксенька не засыпает никак! Она кряхтит, хнычет… По-моему, ей памперс поменять нужно…

– Так поменяй! – раздраженно повернулась к дочери Дина.

– А их нету больше.

– Как – нету?

– Ну так, нету. Кончились.

– Черт… Точно, там же последний оставался… Ну, ты просто ее в пеленку заверни и в кровать положи! И качай посильнее!

– А как это – в пеленку? Я не умею!