Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что?
Я завис на ней. На ее губах. Борюсь, конечно, со своим желанием впиться в ее губы, но не получается. Я все-таки приближаюсь и целую ее. Раздвигаю пухлые губы и толкаюсь языком в ее влажный рот. Кира отвечает сразу же и с готовностью, вперед подается и обхватывает меня за шею. Я понимаю, конечно, что влип. Влез туда, куда не стоило.
Я не должен был забирать ее из того ресторана, не должен был предлагать переехать ко мне. Так много не должен, что все сразу и не перечислишь. Я не слепой, я вижу, как она на меня смотрит, как реагирует, с какой готовностью откликается. Я могу сколько угодно убеждать себя в том, что это просто животное желание, но чем больше проходит времени рядом с ней, тем меньше я в это верю. Тут что-то другое… то, чего между нами быть не должно.
Я с трудом отлипаю от ее рта, а затем целую еще и еще, едва касаюсь ее губ, уже без языка, потому что мне, оказывается, по кайфу даже так.
— Твой телефон, — протягиваю ей мобильный.
— Все уже разошлись?
— Нет, но мы пойдем отдыхать.
— Почему?
— Ты хочешь еще посидеть?
— Нет, — поспешно говорит Кира. — Просто это твои друзья, а ты с ними практически не пообщался.
— У нас еще будет время, — говорю ей и поднимаюсь на ноги, подавая ей руку.
Кира с готовностью вкладывает свою ладошку в мою, выбирается из машины, захлопывает дверцу и вместо того, чтобы дать мне руку, говорит:
— Я снова хочу на ручки. Как там, в машине, помнишь? Возьмешь, когда придем в спальню?
— У меня есть идея получше, — говорю ей и подхватываю ее на руки.
Кира визжит, но не отстраняется, устраивается удобно и крепко обвивает меня за плечи. Утыкается носом в шею, а потом я чувствую, как она меня целует. И зубы ее на своей разгоряченной коже тоже чувствую. Не девочка — яд. Яд, который с каждым днем отравляет меня все больше.
* * *
Глава 32
Кира
— Ну как? — хрипло спрашивает Кирилл. — Подходят такие ручки?
— Кажется, да.
— Кажется?!
— Я еще не распробовала, — отвечаю, не позволяя Кириллу думать о том, чтобы опустить меня на пол.
Впрочем, Кирилл и не собирается, несет меня к дому, а внутри даже на второй этаж поднимается по большой деревянной лестнице вместе со мной. Меня накрывает волнением, когда Багров открывает дверь в спальню и вносит меня внутрь. Я все еще у него на руках, вдыхаю его запах, целую его шею, касаясь языком солоноватой кожи.
Он весь мне нравится. Кажется, что это невозможно, чтобы человек нравился абсолютно всем. Полностью.
Поцелуи, касания, голос, взгляд, вкус… внешность, но она — последнее, о чем я вообще думала, когда по уши влюблялась в Багрова. Иногда мне кажется, что это произошло просто так, без причины, но ведь любовь так и приходит. Она не спрашивает разрешения, ей несвойственно определять достоинства и недостатки человека. Она просто приходит. Сваливает тебя с ног своей силой и заставляет забывать, как дышать.
Моя любовь такая… Она заставляет меня делать то, что я бы никогда не стала делать в других случаях. Она сильная, безрассудная, страстная, безумная и… горькая. Когда Кирилл меня целует, я чувствую ее сладкий вкус на губах, но когда он отстраняется, я ощущаю и горечь. Она едва ощутимая, но не проходит. Заполняет меня после каждой нашей встречи все больше.
Я знаю, что мы — это не навсегда, но когда Кирилл несет меня через всю лужайку к дому, а затем на второй этаж спальни на руках, разве можно не мечтать? Не рисовать себе картинки в голове, где есть мы. Он и я. Вместе. Рука об руку. Не только сейчас, в постели, но и потом в жизни. Разве можно не думать, что происходящее между нами — не только длительная прелюдия перед фееричным сексом, а нечто большее.
— Так и будешь меня держать? — тихо спрашиваю у Кирилла, ощупывая его лицо руками.
Провожу ими по щекам, дневной щетине, ощущая легкое покалывание в подушечках, по губам, которыми он по очереди целует кончики моих пальцев. Один за одним, вызывая импульсы дрожи по всему телу. У меня кожа покрывается мурашками только от этого. Кирилл задевает мой указательный палец языком, от чего ударная волна возбуждения назревает внизу живота.
— Ты хотела на ручки, — говорит сиплым голосом.
Обхватив Кирилла за щеки, я впиваюсь ему в губы, позволяю поработить мой рот и оккупировать его языком.
Кирилл шагает к кровати и, развернувшись спиной, садится на край. Я снова у него на руках. В той же позе, в какой была в машине. Единственное исключение — мы здесь абсолютно одни. Я слегка ерзаю и чувствую промежностью возбуждение Багрова. Кирилл слегка толкается бедрами вперед и попадает прямо в чувствительную точку. Мой протяжный стон разрезает тишину комнаты.
— Блть, что ты со мной делаешь, Кира, — рычит Кирилл, хватая меня за бедра и с силой толкая на себя.
Мы оба искрим от внезапного сильного напряжения и возбуждения. Мои соски напряжены, по пояснице небольшим ручейком течет пот, а в трусиках потоп, что лишь усиливает ощущения, когда Багров яростно толкается членом по тонкой ткани. Мое платье давно где-то в районе талии. Ягодицы обжигают его смелые касания, а губы истерзаны его поцелуями.
Добравшись до застежки на моей спине, Кирилл резко дергает ту вниз, а через какие-то мгновения я остаюсь в одних трусиках и лифчике. Платье летит в сторону. Это не первый раз, когда я остаюсь перед ним обнаженной, а он все еще одет. И не впервые это меня нисколько не смущает. Напротив, я возбуждаюсь лишь сильнее. Визуализирую в памяти то, что скрыто под футболкой. Упругие кубики пресса, широкая грудь, переходящая в объемные мышцы плеч.
О том, что скрыто под боксерами я думаю со скоплением слюны во рту, стоит мне вспомнить, как я стояла перед Кириллом на коленях. Мне кажется, я изменилась с ним. Стала открытой, раскрепощенной, дерзкой. Почти все теперь я воспринимаю иначе. Мне не стыдно быть перед ним голой, не стыдно стоять на коленях и сосать его член, глядя при этом в глаза. И мне
