Наконец аббатиса остановилась и сказала:

— Здесь.

— Как вы узнали, что именно здесь? — удивился Тони.

— Разве ты не чувствуешь?

— Нет, — прислушавшись к себе, ответил он.

— Тепло от кольца. Оно знает, где лежит грань между мирами.

— Да, пожалуй, немного есть, — кивнул Тони. — Наверно, и раньше было — там, в Рэтби. Но я не заметил.

— И я не заметила, — подтвердила я. — А ведь наверняка и рядом со Скайхиллом должен быть такой переход.

— Да, — кивнула аббатиса. — Он открывается там, где кольцо находится не менее года. Подойдите ко мне. Осталось уже недолго. Энтони, встань ровно передо мной, не правее и не левее. Дай мне руку. Светлана, держись как можно ближе к нему. И помните: вы попадете в то самое мгновение, когда ювелир притронется инструментом к кольцу. Этот миг растянется, и ты, Светлана, должна будешь выхватить кольцо у него из рук. Если замешкаешься и не успеешь, в следующее мгновение вы снова окажетесь здесь. Уже навсегда. До скончания времен. Но я надеюсь, этого не случится. Прощайте!

Она подняла руку Тони, как уже делала это накануне, соединив два кольца. Я повисла над его плечом и представила, что держусь за небрежно заплетенную косу. Лунный свет упал на сапфиры, звезды вспыхнули. Они сияли все ярче и ярче, словно мы оказались в середине огненного вихря. Я почувствовала, что разлетаюсь на атомы, словно на самом остром пике любовного наслаждения…

…В темной мастерской за столом сидел сморщенный старик с давно не мытой седой гривой, густой бородой и крючковатым носом. Поверх длинной восточной рубахи на нем был кожаный фартук, а в глаз вставлена ювелирная лупа. По всей поверхности стола валялись разнообразные инструменты и приспособления. Мы с Тони сидели на узкой деревянной лавке у стены, наблюдая, как мистер Яхо тянется крохотными щипчиками к оправе кольца.

Когда-то давно я попала в автоаварию. За рулем был коллега, который подвозил меня домой с работы. На перекрестке, поворачивая налево, он не убедился, что путь свободен, и подставил ту сторону, где сидела я, под удар встречной машины. Сработали подушки безопасности, я отделалась ушибами и трещиной ребра, но, наверно, навсегда запомнила жуткое ощущение замедлившегося времени. Я видела, как томительно медленно прямо на меня надвигается белая громадина, и не могла шевельнуться. Как под водой. Как во сне…

To же самое я испытывала сейчас. Словно в замедленной съемке, медленно- медленно, щипчики ювелира приближались к кольцу, которое он держал в руке. В ушах у меня звенело, в глазах туманилось. Я резко вскочила, и меня качнуло. «Сейчас потеряю сознание!» — промелькнула мысль, невообразимо быстрая по сравнению с происходящим.

В последний момент я успела выхватить кольцо из рук мистера Яхо и зажать в кулаке. И увидела краем глаза, как Тони взял со стола шариковую ручку и пишет что-то на ладони…

— Чокнутая баба! — пробормотал ювелир по-русски.

— Еще какая чокнутая, — ответила я на том же языке и снова перешла на английский:

— Простите, но я передумала.

— Ничего, бывает, — кивнул он. — Жалко было бы испортить такое красивое и дорогое кольцо. Может, все-таки хотите его продать?

— Нет, спасибо. Еще раз простите, — бормотала я на пути к выходу.

— Привет Бомбею, — донеслось из мастерской, когда мы уже проходили мимо прилавка, за которым чигро сосредоточенно изучал полезное ископаемое, извлеченное из собственного носа.

— Почему Бомбею? — спросила я, когда мы вышли из магазина.

— Не представляю, — ответил Тони, вытаскивая из кармана ключи от машины. — Может, это его тайное прозвище? Что мы вообще о нем знаем, кроме того, что он потомственный дворецкий и магистр философии? Я даже не знаю, как его зовут. И никто не знает. Разве что Питер, но я не уверен. Лучше скажи, что это было?

— Не представляю, — в тон ответила я, забираясь на пассажирское сиденье. — Не спрашивай, почему я забрала у него кольцо. Потому что я сама себя спрашиваю и не знаю, что ответить. Что-то такое очень странное произошло…

— Да… — протянул Тони задумчиво, выруливая из грязного, заставленного убитыми машинами переулка. — Знаешь что, давай-ка мы с тобой где-нибудь перекусим и попробуем вспомнить, шаг за шагом. У меня как в тумане все.

Выехав за пределы Брикстона, мы успели захватить запоздалый бизнес-ланч в недорогом кафе. Утром нам было не до завтрака, но и сейчас есть не особо хотелось. Кое-как ковыряя вилкой рубленый бифштекс, я исподтишка посматривала на Тони, и почему-то у меня было такое чувство, что я не видела его очень давно. Ерунда какая-то. Ну да, мы расставались ненадолго, когда он уезжал, но последние два дня провели вместе. И ночь. И сегодняшнее утро.

— Смотри, утром мы проснулись, выпили кофе и поехали в полицейский участок, так? — сказал Тони, отодвинув тарелку.

— Да. Просидели там долго. И тебе звонил Питер. Нет, это было раньше, еще дома.

— Это я звонил Питеру, а не он мне. В участке мы по очереди давали показания. Хотя нет, подожди. Мы не сразу поехали в участок. Сначала вызвали такси и забрали машину у ресторана. Черт, все это было сегодня утром, а у меня такое чувство, как будто сто лет назад. И ведь мы с тобой вчера не так уж и много выпили.

— Ну, не знаю, — засомневалась я. — Голова с утра болела, значит, много. Или вино было плохое. Из участка мы поехали в банк и ждали там, пока привезут Хлою. Потом нам отдали кольцо и дневник… Кстати, а где дневник? — испугалась я.

— Света, ты что? В сумке у тебя дневник.

Я заглянула в сумку, убедилась, что свернутая в трубку тетрадь без обложки действительно там, и вздохнула с облегчением.

— Дальше… Дальше…

— Дальше ты позвонил Джонсону, и он дал тебе адрес ювелира. Это я точно помню. И мы еще смеялись — как бы вдруг кольцо само не налезло на палец, надо бы убрать его подальше. А потом поехали в Брикстон, и я еще удивилась, что такая дыра прямо рядом с центром.

— Мы нашли тот магазин, припарковались, зашли. Там сидел негр с прыщами.

— Китайский негр!

— Да, китайский. Сторожил ложки. Мы зашли вовнутрь, в мастерскую. И этот самый мистер Яхо…

— Я показала ему кольцо, и он решил, что мы хотам его продать. Предложил?..

— Двести фунтов. Нет, двести пятьдесят, потому что мы от Бомбея. От Бомбея… Слушай, я не успокоюсь, пока не узнаю, почему он Бомбей, правда.

— А ты сказал ему таким наглым тоном: «Камень разбить, оправу расплавить. Прямо сейчас». Он удивился и спросил, зачем, а ты ему: мол, Джонсон сказал, что вы не задаете вопросов. И тогда…

— И тогда мы сели на лавку, а он стал рассматривать кольцо. Потом взял щипцы и… И что-то произошло. Что ты вообще помнишь, Света?

Я изо всех сил пыталась восстановить в памяти тот момент, но ничего не получалось. Вот мы садимся на скамейку у стены. Я смотрю на руки ювелира, на кольцо… Потом…