На пригорке, с которого было хорошо видно и город, и посады вокруг, собрались офицеры.

Стены города были невысоки, как и говорил Дорфус, башни рубленые квадраты, старый ров давно засыпался от дождей. Горожане и вправду страха не знали, на укрепления наплевав.

— А стены-то толстые, — сказал Эберст, оглядываясь.

— Толстые, но в трещинах, — отвечал ему капитан Дорфус, он указал рукой, — удобнейшая восточная стена. Вон на том холме можно поставить пушки.

— Верхушку надобно срезать, — сразу заявил капитан Пруфф. — Иначе пушки я там не поставлю.

— Инженер Шуберт, — произнёс Волков, — делайте как надобно капитану Пруффу. И как можно быстрее.

— Срежьте мне верхушку холма и постелите доски, чтобы мне при откате в земле не вязнуть. Тогда стрелять я быстрее буду, — начал сразу объяснять артиллерист, — а с восточного склона холма ещё и ступени прорубите, чтобы моим людям сподручнее было ядра и порох к орудиям подавать.

— Хорошо, я сейчас же начну, — обещал инженер.

— А я пока начну бить им по южным воротам, они самые большие, кажется, и место напротив ворот, за мостом, удобное, как раз для двух пушек, поставлю и выбью им пока ворота к чёртовой матери, — продолжал Пруфф. — Не могли бы вы мне, господин генерал, дать роту людей в прикрытие? Там посады вокруг, да ещё и на вылазку враг вдруг отважится.

Волков засомневался: нужно ли сие? Да, там действительно было удобное место для орудий, прямо напротив ворот, но это место также удобно и для вылазки из ворот как раз на артиллеристов. Ворота открой да старый подъёмный мост пройди, вот тебе и пушки, которые ворота ломают. Трофей. А если эти пушки потерять, так можно и возвращаться к реке, а после и на свой берег плыть — кампания окончена.

— Надобно ли это? — спросил он, ставя под сомнение слова Пруффа.

— Уж поверьте мне, господин генерал, — говорил капитан Пруфф с привычным для него апломбом, — я дважды осаждал города, дважды сам в осадах сидел, ещё раз осаду сбивал. Ничего того, что не надобно, я делать не буду. Разобью им двери ещё до ночи, они кинутся сюда их латать, всю ночь провозятся, а стену укреплять, которую я поутру начну бить, им времени не останется. Главное, чтобы вылазку их не прозевать, посему я и прошу у вас роту людей.

Ну не спорить же с ним, ещё надуется опять, обидится. Волков согласился:

— Полковник Эберст, дайте господину капитану первую вашу роту, а вы, майор Роха, дайте ему роту стрелков. Аркебузиров.

Роха и Эберст обещали тут же всё сделать, а капитан Пруфф, довольный, кланялся генералу и тут же отъехал к своим людям. Начинать с ними ломать ворота.

— Господа…, - продолжил генерал.

Все слушали его внимательно. Волков указал рукой на юг:

— Перекрёсток и южная дорога — ваши, полковник Брюнхвальд; здраво рассуждая, ждать удара врага нам в первую очередь с юга. Так что будьте тщательны, полковник. Палисады, контрпалисады, ров, рогатки, огороженные заставы, тайные пикеты, всё, как по военному искусству должно быть, пусть так будет.

— Не волнуйтесь, генерал, — заверил его Карл Брюнхвальд. — Всё будет как должно.

— Полковник Эберст, — продолжал Волков, — вам дорога и ворота западные. Направление сие тоже опасное, майор фон Реддернауф обеспечит нас дозорами и разъездами, но и вы будьте бдительны.

— Буду, господин генерал, — отвечал Эберст.

— Капитан Кленк, вам дорога, по которой мы пришли, и ворота северные, там же будет наш главный лагерь, обоз и стойла для кавалеристов, и стрелки тоже будут там. Ставьте лагерь по всем правилам.

— Сейчас же и начну, — обещал капитан Кленк.

Кавалер не мог сидеть на месте спокойно. Казалось бы, что нужно-то тебе, чего неймётся, Кленк и Роха ставят лагерь, ужин варится, дороги, ведущие к городу, запираются палисадами. Офицеры его не новички, и Брюнхвальд, и Эберст, и Пруфф на войнах седыми стали. Люди инженера Шуберта уже облепили холм, что был у восточной стены, фон Реддернауф отправляет разъезды во все концы. Время отдохнуть, ногу не бередить, она и так ноет после марша, поесть, может даже поспать, ведь не спал толком со вчерашнего дня. А генерал не может. Ему на месте не сидится.

Сидя на телеге у разложенной на мешках карте, он спрашивал у капитана Дорфуса:

— Если город будут деблокировать, откуда нанесут удар?

В том, что горцы попытаются это сделать, у него сомнений не было, он-то на их месте уж точно попытался бы, даже не имея больших сил. Дорфус тоже смотрел на карту:

— Ну уж не с севера.

Это и так было ясно. Оттуда они пришли, там силы горцам не собрать.

— На западе крупных городов нет: горы, деревни и граница, — продолжал капитан. — Думаю, если и придут, то либо с востока, либо с юга; скорее всего, с юга, в Мюлибахе войско соберут и оттуда пойдут.

Да, генерал и сам так думал.

— Сходите к капитану Пруффу, — заговорил он после минутного размышления, — кулеврины ему для пробития стен не понадобятся, пусть отправит их с канонирами на южный перекрёсток к полковнику Брюнхвальду.

— Да, генерал, — ответил капитан Дорфус, забрал карту и ушёл.

А он полез в седло и, уже усевшись, крикнул денщику:

— Гюнтер, есть что из еды у тебя?

Гюнтер нашёл. Даже к поварам бегать не пришлось. Принёс кусок ещё не чёрствого хлеба с подсохшим куском сыра, передал господину, и тот по въевшейся в него с юных лет солдатской привычке стал есть это прямо на ходу, в седле. Сначала поехал на западную дорогу к Эберсту. Ну, конечно же, неправильно его офицеры наметили палисады. Не удержался, полез советовать. Напомнил, что не только дорогу из города надо блокировать, но и дорогу к городу, то есть ещё и контрпалисад нужно ставить. А места под него офицеры не наметили. Те соглашались, обещали исправить. При этом он поймал на себе недовольный взгляд полковника Эберста. Кавалер его понимал, не дело генерала заниматься заборами. Дело генерала вести людей. А если генерал ездит и раздаёт советы ротмистрам, так значит, он, скорее всего, волнуется. А людишки, особенно нижние чины, отлично чувствуют, когда старшие волнуются, и начинают волноваться сами. А солдатам волноваться нельзя ни при каких обстоятельствах. А посему генерал должен быть спокоен и строг и во всякие мелочи, типа заборов, не лезть. С этим и ротмистры с капитанами разберутся.

И, поняв это, генерал уехал. Но не в лагерь, где ему уже разбили шатёр, а на южную дорогу, к полковнику Брюнхвальду. А тот ему без обиняков и говорит:

— Вы, господин генерал, напрасно не отдыхаете. Надобно вам вина выпить да поспать. А тут я и сам управлюсь, волноваться вам не о чем, уж поверьте.

— Я просто хотел узнать, прислал ли вам Пруфф кулеврины, — говорил Волков.

— Кулеврины мне тут будут очень кстати, — обрадовался полковник, — но пока артиллерист мне их не прислал. Уже знаю, куда их поставить, так что жду.