Судя по всему, Прохор действительно не выходил из дома. По комнатам были разбросаны его вещи, майки, футболки, шорты, домашние тапки, полотенца, стол был завален «булавками» флэшмобов, дисками, книгами и изрисованными листами бумаги.

В гостиной было душно, несмотря на открытое окно и дверь на лоджию.

На окне грустно поникли голубые орхидеи в глиняном горшочке — подарок Устиньи.

Саблин покачал головой, глянул на красивую друзу кристаллов в растворе объёмного дисплея, раздвинул ворох одежды на диване, сел.

Появился Прохор, на ходу вытирая мокрые волосы, шею и торс.

— Пить хочешь? А, ты уже похозяйничал.

— Что у тебя за бардак? — поинтересовался Саблин. — Первый раз вижу такое, пройти нельзя.

— Извини, Дан, некогда было уборкой заниматься. — Прохор подсел к компьютеру. — Как тебе это творение?

— Минерал какой-то? Горный хрусталь?

— Это концепция эргиона в развёртке, я рассчитал размеры и переходы: тетраэдр внутри куба, куб внутри декаэдра, тот внутри икосаэдра. Завтра начну собирать.

— Зачем?

— Одиннадцатый настоятельно советует изготовить модель, говорит, очень помогает настраиваться на числопутешествия.

— Можно подумать, ты собираешься в путешествия.

— Почему бы и нет? Интересно.

— Не буду спорить. У меня времени в обрез, поэтому расскажи о визите.

Прохор бросил смятое полотенце на стул, повернулся к Саблину.

— Одиннадцатый был. Он сейчас отлёживается в одном месте, скрывается от преследователей, Охотники обложили его по-серьёзному.

— И где он отлёживается?

— В деревне Клирово Рязанской губернии, у твоего друга Михаила.

Саблин отставил стакан с минералкой.

— Есть у меня приятель в Рязанской губернии по имени Миша, но живёт в деревне Колываново, а не Клирово.

— Возможно, это одна и та же деревня. Кое-какие детали в разных Ф-превалитетах отличаются, с Колывановым мы имеем конкретный пример. Кстати, у одиннадцатого друг тоже Саблин, но не Данияр, а Данимир, и там он не совладелец спортклуба, а тренер турцентра по экстремальному выживанию.

— Я тоже мог бы стать тренером.

— Мог бы, но не стал, а там он стал.

— Что тебе ещё важного сообщил одиннадцатый? Интересно, какой он по характеру? Такой же, как ты, или отличается?

— Мачо, — криво улыбнулся Прохор, — в отличие от меня. Там он занимается спортом, боевыми искусствами, тренируется у Данияра… Данимира и ведёт активный образ жизни.

— Тебе бы тоже не мешало заняться спортом, ну или хотя бы физкультурой, а то вон уже брюшко наметилось. А я там какой?

— Ты везде одинаков, — признался Прохор, — во всех превалитетах — боец. Я специально спросил, уязвить хотел, а когда он ответил, я позавидовал.

— Это хорошо, — усмехнулся Саблин. — Я имею в виду, что я не меняюсь. Есть пример для подражания. Наверно, чем проще человек, тем твёрже его характер.

— Ты о себе?

— Я о тебе.

— Я не простой.

— Вот-вот, брал бы папаша ремень в руки почаще, глядишь, не забивал бы ты себе голову всякой ерундой. Теперь вот расхлёбывай твою кашу.

— Я тебя не просил расхлёбывать кашу, — помрачнел Прохор.

— Ладно, я не в обиде, пошутили и довольно. Где лучше жить, не спросил? В их числомире или в нашем?

— Мы почти не говорили на эту тему. Насколько я понял, лучше всего жить в седьмом Ф-превалитете. Цифра семь реализует законы справедливости, символизирует совершенный порядок и законченный циклический процесс.

— Семь дней творения, — вспомнил Саблин. — Или Библия не входит в число праведных документов?

— Лжи и вранья в ней предостаточно, но в Библии тоже немало зашифровано полезного, и семь дней творения — сакральное число законченности цикла. Если же сравнивать наш два-мир с одиннадцатым, то число одиннадцать на самом деле означает «второе отрицание Единого», отсюда социум одиннадцатого Ф-превалитета больше подвержен бифуркациям разного порядка, чем наш. Вывод — жить там сложнее. В каком-то смысле наш второй числомир проще одиннадцатого и строже. А красивее всего — мир десятого превалитета, мир завершённости, гармонии и цельности.

— Ты его видел, что ли?

— Своими глазами не видел, одиннадцатый открыл мне свою память, я как кино посмотрел.

— Везёт же некоторым. А что такое бифуркация?

— Качественная перестройка объекта, смена установившегося режима работы какой-то системы.

— Похоже, мне пора заняться математикой, а то сижу как пень и ушами хлопаю, терминов простых не знаю.

— Насчёт простых — это ты загнул. Могу дать кое-что почитать по числонавтике и формологии.

— Буду признателен.

Зазвонил телефон.

Саблин вынул пластину айкома, но обратку-скайп не включил.

— Слушаю, Витя.

— Машина принадлежит департаменту природных ресурсов, — доложил инспектор ГИБДД, — на ней ездит замминистра. А где ты её обнаружил?

— В Суздале, — сказал Саблин.

— Какого рожна он там делает? Полезные ископаемые ищет?

— Не знаю, может, здесь один только водила, а сам министр на моря укатил. Спасибо, Витя, за мной должок.

— Приезжай, алкотестер обмывать будем, мы его «бодуном» назвали, — хохотнул Виктор, выключая телефон.

— Что? — спросил Прохор, заметив гримасу Данияра.

— Вот тебе и жили не тужили, — вздохнул Саблин с досадой. — Обкладывают нас со всех сторон. То полиция, то какие-то пацаны, то Министерство природных ресурсов.

— Ты о чём?

— Уехать тебе надо из города, срочно! Не нравится мне начавшаяся мышиная возня вокруг тебя. Бери отпуск и мотай отсюда подальше.

— Куда? — растерялся Прохор.

— Да куда угодно, хоть в Австралию, хоть в Китай, в ту же Норвегию, лишь бы за пределы России. Мы с тобой уже говорили об этом.

— Я думал, ты шутишь.

— Какие тут шутки! Копы даже к нам в офис заходили, интересовались, кто меня сопровождает, да кто за меня болеет. А ты всегда не пропускал все мои бои. В общем, так. Даю тебе день на сборы, билеты я куплю сам и полечу с тобой.

— Чёрт, ты мне подумать не даёшь!

— Как только ты начинаешь думать, начинают происходить странные вещи. Устя сейчас в Норвегии?

— В Трольтиндене.

— Вот туда и полетим. Ещё раз предупреждаю: без меня никуда не выходить, никому не открывать, на звонки не отвечать.

— И тебе?

— Договоримся о пароле: я звоню и тут же сбрасываю звонок, только после этого ты мне перезваниваешь. Договорились?