– Что?

Силясь понять мой ответ, он качает головой.

– Жить, – повторяю я. – Если переставить буквы в словах «like» и «love», то получится «live» – «жить». Можешь пользоваться.

Он снова смеется, но теперь с облегчением. Потом обнимает и целует меня.

– Я живу тебя, Скай, – говорит он мне прямо в губы. – Я так живу тебя!

Суббота, 29 сентября 2012 года

9 часов 20 минут

Понятия не имею, как ему это удается, но я все простила. Я влюблена в него по уши и целую вот уже пятнадцать минут. Он мастер обращаться со словами. И я уже не сержусь, когда он подчас так долго их подбирает. Он отрывается от моих губ и, улыбаясь, обнимает меня за талию.

– Ну и чем мы займемся в твой день рождения? – спрашивает он, снимая меня со стойки.

Холдер еще раз чмокает меня в губы и шагает в гостиную, где на столике лежат его ключи и бумажник.

– Нам незачем что-то придумывать. Тебе не обязательно развлекать меня только потому, что у меня день рождения.

Он сует ключи в карман и упорно смотрит на меня с озорной усмешкой.

– Что такое? – спрашиваю я. – У тебя шкодный вид.

Он со смехом пожимает плечами:

– Прикинул, как бы развлек тебя, останься мы дома. Именно поэтому нам надо уйти.

Именно поэтому я хочу остаться.

– Можем поехать к моей маме, – предлагаю я.

– К твоей маме? – Он смотрит на меня настороженно.

– Ага. У нее на блошином рынке палатка с травами. Там она и сидит по выходным. Я никогда не езжу, потому что она проводит там четырнадцать часов в день и мне становится скучно. Это один из самых больших блошиных рынков в мире, и я давно хотела там побродить. Ехать всего полтора часа. У них продается «хворост», – добавляю я, стараясь, чтобы это прозвучало заманчиво.

Холдер подходит и обнимает меня:

– Если хочешь поехать на блошиный рынок, значит поедем на блошиный рынок. Сбегаю домой, переоденусь и кое-что сделаю. Заеду за тобой через час, ага?

Я киваю. Это всего-навсего блошиный рынок, но я в восторге. Не знаю, как отреагирует Карен на мое неожиданное появление с Холдером. Я ничего ей толком про него не говорила, и мне немного не по себе оттого, что я собираюсь ее огорошить. Хотя она сама виновата. Если бы не запрещала технические новшества, я позвонила бы ей заранее.

Холдер снова чмокает меня и направляется к выходу.

– Эй, – зову я, когда он собирается выйти. Он резко поворачивается и смотрит. – У меня день рождения, а два последних поцелуя были какими-то жалкими. Если ты собираешься провести со мной день, то уж целуй меня, как бойфренд целует свою…

Когда это слово слетает с моих губ, я сразу осекаюсь на полуслове. Мы еще не придумали, как себя называть, и оттого, что мы помирились, слово «бойфренд» звучит как-то сентиментально.

– Я хочу сказать… – лепечу я, но быстро затыкаюсь.

Мне никак не прийти в себя.

Он поворачивается ко мне лицом, оставаясь у двери и не улыбаясь. И снова, не говоря ни слова и не отрываясь, Холдер смотрит на меня тем самым взглядом. Потом наклоняет голову, вопросительно подняв брови:

– Ты назвала меня бойфрендом?

Назвала, а он даже не улыбнулся. Господи, какое же это ребячество!

– Нет, – упрямо говорю я и складываю руки на груди. – Так делают только тупые четырнадцатилетки.

Не меняя выражения лица, он делает ко мне несколько шагов, останавливается и копирует мою позу:

– Очень жаль. Потому что, когда ты назвала меня бойфрендом, мне захотелось зацеловать тебя до смерти. – Он прищуривается и смотрит на меня с игривостью, которая сразу же снимает мое напряжение. Потом поворачивается и идет к двери. – Увидимся через час.

На пороге он оборачивается, дразня меня проказливой ухмылкой и очаровательными ямочками, а потом не спеша выходит.

Я со вздохом закатываю глаза:

– Холдер, подожди.

Остановившись, он с гордым видом приваливается к косяку.

– Лучше поцелуй на прощание свою девушку, – говорю я, чувствуя себя совершенной идиоткой.

Он с победным видом возвращается в гостиную. Положив ладонь мне на талию, притягивает к себе. Мы впервые целуемся стоя, и мне нравится, что он словно оберегает меня этим объятием. Проводя пальцами по моей щеке, он гладит меня по волосам и тянется ко мне губами. Правда, на мои он сейчас не таращится. Он смотрит мне прямо в глаза, а выражение его глаз определить невозможно. На этот раз это не вожделение, а скорее оценивающий взгляд.

Наши губы остаются разомкнутыми, а он продолжает разглядывать меня. Он не дразнится и не пытается заставить первой поцеловать его. Он просто смотрит с признательностью и любовью, и от этого сердце мое тает. Мои руки лежат у него на плечах, и я медленно провожу по его шее и волосам, наслаждаясь мгновением. Его грудь вздымается в такт моему дыханию, а взгляд внимательно изучает каждую черточку моего лица. От этого тело мое слабеет. Хорошо, что он продолжает держать меня за талию.

Прижавшись лбом к моему, он протяжно вздыхает, глядя на меня с выражением, в котором сквозит боль. Я начинаю нежно гладить его по щекам, чтобы отвести ее.

– Скай, – произносит он, взволнованно глядя на меня.

Он выговаривает это так, словно собирается сказать нечто важное, но мое имя остается единственным произнесенным словом. Потом он медленно приближает ко мне лицо, и наши губы встречаются. Прижимая сомкнутые губы к моим, он словно вдыхает меня в себя. Затем отодвигается и смотрит в глаза еще несколько секунд, поглаживая мне щеку. Раньше я не испытывала подобного наслаждения, и это прекрасно.

Он вновь склоняется и прижимается ко мне губами, прихватив мою верхнюю. Он целует меня с невероятной нежностью, словно у меня хрустальный рот и его можно разбить. Я размыкаю губы и позволяю ему углубиться, но его поцелуй по-прежнему очень нежен. Одна рука Холдера у меня на затылке, другая – на бедре, и он неспешно наслаждается каждым миллиметром моего рта. Его поцелуй похож на него самого – продуманный и неспешный.

Как раз в тот момент, когда я полностью погружаюсь в него, губы Холдера замирают, и он медленно отстраняется. Мои глаза распахиваются, и я испускаю стон, с трудом удержавшись от возгласа: «О боже!»

Моя реакция вызывает у него самодовольную ухмылку.

– Это был наш первый поцелуй в качестве пары.

Я ожидаю приступа паники, но его нет.

– Пары, – тихо повторяю я.

– Точнее не скажешь. – Его ладонь по-прежнему лежит на моей талии, и он, не сводя взгляда, прижимает меня к себе. – Не беспокойся, – добавляет он. – Я сам скажу Грейсону. Пусть только дотронется до тебя, и ему снова придется попробовать моего кулака. – Он прикасается пальцами к моей щеке. – А теперь я ухожу. Увидимся через час. Пока. – Чмокнув меня в губы, идет к двери.