Холдер привлекает меня к себе.

– Не могу, – возражает он. – Понимаешь, тут много всего. Во-первых, мать будет допытываться, где я был с прошлого вечера. Во-вторых, я слышал, как ты обещала маме, что я уйду до полуночи. И в-третьих, сегодня, глядя на тебя, я все время воображал, что у тебя под платьем.

Он подносит руки к моему лицу и вперивается взглядом в мои губы. Веки его тяжелеют, а голос понижается до шепота.

– Не говоря уже об этих губах, – произносит он. – Ты понятия не имеешь, как трудно мне было вслушиваться в твои слова, когда я был в состоянии лишь думать, какие мягкие у тебя губы. Какие они потрясающие на вкус. Как идеально они подходят к моим. – Он наклоняется и нежно целует меня, но едва я начинаю таять, как он отстраняется. – А это платье, – продолжает он, пробегая рукой по моей спине и скользнув по бедру. От прикосновения кончиков его пальцев я вздрагиваю. – Это платье – главная причина, почему я к тебе не пойду.

Учитывая то, как мое тело отзывается на него, я быстро соглашаюсь с его решением уйти. Как бы мне ни нравилось быть с ним и целовать его, я понимаю, что не сдержусь, тогда как еще не готова совершить этот первый шаг.

Я вздыхаю, хотя мне хочется застонать. Пусть я согласна с его словами, но телу безразличны доводы рассудка. Даже удивительно, как после целого дня, проведенного вместе, моя потребность в его обществе только усилилась.

– Это нормально? – спрашиваю я, заглядывая ему в глаза, где замечаю больше желания, чем когда-либо прежде.

Я понимаю, почему он уходит. Ясно, что он тоже хочет пропустить этот первый шаг.

– Что нормально?

Чтобы не смотреть в глаза, я утыкаюсь ему в грудь. Иногда я говорю стыдные вещи, но мне необходимо сказать.

– Разве нормально то, как складываются у нас отношения? Мы долгое время не знакомились по-настоящему, избегали друг друга. Но не знаю – возможно, ты воспринимаешь это иначе. По-моему, когда люди встречаются друг с другом, то первые несколько месяцев пытаются наладить связь. – Я отрываю голову от его груди и смотрю на него. – У меня такое чувство, что у нас с тобой это произошло, едва мы встретились. Все у нас получалось естественно. Кажется, мы уже пришли к этому, а теперь пятимся назад. Как будто пытаемся вновь узнать друг друга, замедляя ход вещей. Разве не странно?

Он отводит волосы от моего лица и смотрит на меня с совершенно другим выражением. Вместо вожделения и желания я вижу муку, и от этого становится тяжело на сердце.

– Что бы это ни было, я не хочу анализировать. И не хочу, чтобы ты этим занималась, ладно? Скажем спасибо за то, что я наконец тебя нашел.

Последняя его фраза вызывает у меня смех.

– Значит, ты меня искал?

Он хмурится и обхватывает ладонями мою голову, поворачивая лицом к себе:

– Всю жизнь, черт возьми!

Он тверд и решителен. Едва договорив, он впивается мне в рот с новой страстью. Я уже готова затащить его в дом, но он отпускает меня и отступает.

– Я люблю тебя, – произносит он, нехотя спускаясь по ступеням. – До понедельника.

– Я тоже тебя люблю.

Я не спрашиваю, почему не до завтра. Нам нужно переварить события последних суток. Для Карен это тоже будет хорошо, ибо мне действительно нужно посвятить ее в свою новую любовную жизнь.

Понедельник, 22 октября 2012 года

12 часов 5 минут

С тех пор как мы открыто сошлись с Холдером, прошел почти месяц. Я так и не нашла в нем никаких возмутительных особенностей. Даже наоборот, его мелкие привычки только прибавляют очарования. Вроде того как он глазеет на меня, словно изучая, или двигает челюстью, когда раздражен, или облизывает губы, когда смеется. Это заводит. Не говоря уже о ямочках на щеках.

К счастью, с того самого вечера, когда он залез ко мне в окно, а после в постель, Холдер не поддавался перепадам настроения и вспышкам гнева. Чем больше времени мы проводим вместе, тем лучше ладим. Мне кажется, теперь я понимаю его почти так же хорошо, как он меня.

Поскольку Карен дома каждые выходные, мы не часто бываем наедине. Встречаемся в школе и на уик-эндах. Он почему-то не считает возможным приходить ко мне в спальню, когда Карен дома, а если я предлагаю пойти к нему, всегда находит отговорки. Так что мы ходим в кино. Кроме того, мы несколько раз оттягивались с Брекином и его новым бойфрендом Максом.

Нам славно, но понемногу достает, что у нас нет подходящего места для встреч. Его машина маловата, там неудобно. Наверное, мы оба считаем часы до момента, когда Карен уедет за город.

* * *

Я сижу за столом с Брекином и Максом в ожидании Холдера с подносами. Макс и Брекин познакомились две недели назад в местной художественной галерее, не зная даже, что ходят в одну школу. Я рада за Брекина, поскольку мне стало казаться, что он чувствует себя третьим лишним, а это не так. Мне нравится его компания, но теперь, когда у него появился друг, все стало намного проще.

– Вы с Холдером заняты в субботу? – спрашивает Макс, когда я сажусь.

– Думаю, нет. А что?

– В центре есть художественная галерея, там выставят мою работу. Приходите, ребята.

– Это круто, – хвалит Холдер, усаживаясь рядом со мной. – А какую?

– Пока не знаю, – пожимает плечами Макс. – Еще не выбрал из двух.

– Ты ведь знаешь, какую надо выставить, но не из этой пары, – закатывает глаза Брекин.

Макс косится на Брекина:

– Мы живем в Восточном Техасе. Сомневаюсь, что здесь обрадуются картине на тему гомосексуализма.

Холдер переводит взгляд с одного на другого:

– Кого колышет чужое мнение?

Макс становится серьезным и берет вилку.

– Моих родителей, – отвечает он.

– Они знают, что ты гей? – спрашиваю я.

– Угу, – кивает он. – Они в целом понимают меня, но все же надеются, что добрые прихожане не узнают. Не хотят, чтобы их жалели за то, что их ребенок осужден на вечные муки в аду.

Я качаю головой:

– Если Бог – такой чувак, который осуждает человека на вечные муки в аду за любовь, то я не хочу проводить с Ним вечность.

– Спорим, в аду есть «хворост»! – смеется Брекин.

– Когда заканчивается это мероприятие? – спрашивает Холдер. – Мы придем, но у нас со Скай есть планы на вечер.

– В девять, – отвечает Брекин.

Я бросаю взгляд на Холдера:

– У нас есть планы? Чем будем заниматься?

Ухмыльнувшись, он обнимает меня за плечи и шепчет на ухо:

– В субботу вечером мамы не будет дома. Хочу показать тебе мою спальню.

Мои руки покрываются мурашками, и перед глазами вдруг начинают мелькать картины, совершенно неуместные в школьном кафетерии.