Я лично работаю в той области науки, которая в другую эпоху была бы просто невообразима: я занимаюсь космическими исследованиями ближайших планет. Каких-нибудь пару поколений назад, когда Луна была метафорой недостижимого, такие исследования относились к области фантастики. Вы, наверное, помните и стихотворения, и популярные песни вроде Fly Me to the Moon, в которых просьба о полете на Луну — это просьба о заведомо невозможном. А в наше время по поверхности Луны прогулялась уже дюжина человек. И, как я еще подчеркну в следующей лекции, технологии, которые дают нам возможность путешествовать к другим планетам и звездам, дают нам и другую возможность — уничтожить самих себя, с глобальным размахом, не знающим аналогов в истории человечества. Одно только осознание этой возможности, даже если нам повезет и она не осуществится, должно оказывать на любого живущего в наше время влияние, которого не испытывало никакое другое поколение за всю человеческую историю.

Значительную часть последних 20 лет я посвятил исследованию Солнечной системы. Наши автоматические посланцы, запущенные с Земли, побывали на всех планетах, известных древним, от Меркурия до Сатурна, и провели разведку примерно на сорока более мелких небесных телах, спутниках этих планет. Мы приближались ко всем этим телам, мы облетели по орбите и опустились на три из них — на Луну, Венеру и Марс. В наших базах данных около миллиона снимков других планет с близкого расстояния. Это огромный опыт. Вот перед нами небесное тело, о существовании которого люди прежде даже не подозревали, и вот мы впервые его исследуем. Это все тот же дух приключений, который, я полагаю, служил одной из движущих сил человеческой истории. Неизведанные космические миры прекрасны. Они изумительны. Разглядывая их, получаешь эстетическое наслаждение.

Что касается Марса, благодаря «Викингам» мы уже несколько лет присутствуем на поверхности этой планеты по крайней мере в двух точках и изучаем окрестности практически каждый день. Я лично в ходе этой экспедиции в определенном смысле провел на Марсе год. По крайней мере, я посвятил ему значительную часть своих размышлений. И теперь, когда этот период закончен, у меня появилось совершенно неожиданное ощущение, а именно — что эти планеты, при всей их изумительности и познавательной ценности, насколько мы можем судить, безжизненны. Во всем прекрасном марсианском ландшафте нет ни единого следа чьего-то присутствия, ни единого рукотворного предмета, старой пивной банки, травинки, тушканчика или хотя бы микроба. Насколько мы можем судить, на Марсе, Луне, Венере — тех планетах, на которые мы опускались, — жизни нет никакой. Может быть, она есть где-то, куда нам не удалось заглянуть. Может, она была там когда-то раньше, а теперь исчезла. Может, она будет там когда-нибудь. Но, по нашим данным, сейчас ее там нет.

После осознания этого факта ты оглядываешься на собственный мир и испытываешь совершенно особенное чувство. Ты понимаешь, что нам досталась в определенном смысле большая редкость. Как я уже говорил, я подозреваю, что в космических масштабах жизнь и разум достаточно распространены. Однако не настолько, чтобы встречаться на каждой планете. И может статься, что в нашей Солнечной системе жизнь существует только на нашей планете.

Это значит, что жизнь не гарантирована, для жизни требуется нечто особенное, нечто невероятное. Нет, я и на минуту не допускаю, что для нее требуется чудесное, божественное, мистическое вмешательство. Но в природном мире события делятся на вероятные и невероятные. И на других планетах, я убежден, все зависит от природных условий. Но другой такой планеты, как Земля, нет, и, насколько нам на сегодня известно, не существует другой планеты, на которой была бы жизнь. Да, для нее есть предпосылки и некоторые наметки — как органическая химия на Титане, крупном спутнике Сатурна, о котором я говорил ранее. Но это еще не жизнь как таковая. Соответственно, даже беглого осмотра Солнечной системы достаточно, чтобы начать осознавать нечто очень важное о собственном происхождении.

Нечто подобное обнаруживается, и когда мы устремляем взгляд в прошедшие эпохи. Поскольку палеонтологическая летопись не дает усомниться в том, что почти каждый из когда-либо существовавших видов ныне числится в вымерших, вымирание — это правило, а выживание — исключение. И ни одному из видов пребывание на планете не гарантировано. Я бы хотел сослаться на одно событие, которое я уже упоминал как ключевое для происхождения человеческого вида, поскольку оно связано с главной темой этой лекции. Это вымирание общепланетарных масштабов, случившееся 65 млн лет назад, на рубеже мелового и третичного периодов, который одновременно знаменует конец мезозойской эры.

Перед вами макроснимок горной породы у подножия придорожной скалы близ Губбио в северной Италии. Масштаб можно представить по кромке монеты в пятьсот лир в верхней части снимка. Поверхностные наслоения слегка расчищены, белый участок — это карбонат кальция, то есть, по существу, мел, по составу схожий с белыми меловым скалами Дувра. Это остатки бесчисленных микроорганизмов, которые обитали в морях мелового периода, формировали раковины из карбоната кальция и медленно осаждались на дне этих теплых морей миллионы лет, на протяжении всего мелового периода.

Эти отложения, как видно на снимке, резко обрываются. Время здесь увеличивается к верхнему левому углу. Над более древним слоем белого мела мы видим слой красновато-коричневой породы в виде отделенной четкой границы. Ниже этой границы — последние динозавры, выше — мелкие млекопитающие стремительно разрастаются в более крупных, создавая предпосылки для нашего с вами появления.

Такая резкая граница между геологическими слоями по всему миру указывает на какую-то относительно недавнюю катастрофу. Границей служит вот этот тонкий слой серой глины, перерезающий породу на снимке по диагонали. В этой глине — и аналогичных ее отложениях по всему миру — отмечается необычайно, даже аномально высокая концентрация химического элемента под названием иридий, а также схожих элементов из платиновой группы металлов. Известно, что огромной по сравнению с обычными земными породами концентрацией иридия обладают астероиды и, предположительно, кометные ядра. И на этой иридиевой аномалии, подкрепленной широким диапазоном других данных, строится гипотеза о причинах вымирания динозавров и большинства других видов на нашей планете 65 млн лет назад.

Илл. 35. Граница между меловыми и третичными отложениями в скалах Губбио

Следы события, которое привело к вымиранию динозавров 65 млн лет назад, были найдены в осадочных пластах в Губбио на севере Италии. Бледные известняковые слои в нижнем правом углу откладывались в меловом периоде, когда на Земле царили динозавры. Более темные известняковые слои в верхнем левом углу образовались во время следующего, третичного, периода, когда динозавры уже вымерли. Проходящая между этими слоями диагональная прослойка из черной глины содержит богатые иридием выбросы из кратера, образующегося при столкновении с астероидом или кометой. Эта прослойка — там, где обнажается скальная порода данного возраста, — встречается по всей Земле. В верхней части снимка — край монеты, приложенной для масштаба.