А с казанской командой тогда Тетюхин и Ко выиграли Лигу чемпионов, не говоря о победах в российских соревнованиях. В ходе второго пришествия в столицу Татарстана, уже по приглашению работавшего в Казани Алекно, Сергей прибавил к своим семи ещё две высшие награды чемпиона России.

Сегодня у Тетюхина по десять побед в чемпионатах и Кубках страны, не говоря уже о различных индивидуальных призах и медалях других достоинств. Причём, десятое российское золото белгородец получил по завершении самого, наверное, продолжительного сезона – после лондонской олимпийской победы.

В одном из матчей полуфинальной серии того турнира с казанским «Зенитом» ему вновь пришлось выступать с травмой, на сей раз ноги. Шипулин хотел было приберечь своего лидера, но по ходу третьей партии Тетюхин всё-таки появился на площадке: «Ситуация сложилась так, что надо было выходить и помогать… Тем более, что в игре не обращаешь внимание на болевые ощущения». Этот момент стал ключевым в данной встрече, а, возможно, и во всей серии.

В марте 2014-го он сотворил очередной шедевр по ходу финального матча Лиги чемпионов в Анкаре против местного «Халкбанка». В самом начале встречи дела у россиян шли ни шатко, ни валко. И с потерями при вводе мяча в игру случился перебор. Но всё изменилось, когда на подачу вышел Тетюхин. Произошло это при счёте – 15:15. И после нескольких блестяще исполненных россиянином вводов мяча с точки главный тренер турецкого клуба болгарин Радостин Стойчев вынужден был взять перерыв. Табло показывало 15:18. Гениальный ветеран не стал даже перестраховываться, как это зачастую принято после паузы. Эйс! Еще очко выиграно на блоке. 15:20. Очередной тайм-аут Стойчева – и новое очко с подачи Тетюхина после второй паузы!

Концовку сета соперники доигрывали. 25:18… Понятно, что именно Сергей в очередной раз был назван самым ценным игроком «Финала четырёх».

«Делай, как я»

Разумеется, каждый из руководителей национальной сборной хотел видеть столь уникального игрока, способного «выстрелить» в самый важный момент, взять игру на себя в своей команде. И он действительно пусть и не один в один, но всё же повторил сиднейский «подвиг Грбича» через 12 лет в Лондоне. Просто не в характере Сергея было призывами или кулаками (и такое в волейболе случалось, был свидетелем) приводить партнеров в чувство, он всем своим поведением на площадке будто бы призывал: «Делай, как я!».

Но вот что удивительно: за свою более чем двадцатилетнюю карьеру в сборной он выступал за Россию только тогда, когда в ней работали отечественные тренеры. А, как известно, оба прихода в национальную команду иностранных специалистов завершались неудачными выступлениями на таких больших соревнованиях, как чемпионаты мира.

Задумался как-то: а нет ли связи между неудачами россиян на чемпионатах мира с Зораном Гайичем, Даниэле Баньоли, да и с тем же Андреем Воронковым и тем, что у них в команде не оказывалось Тетюхина? Поделился своими размышлениями с игроком, но он попытался меня разубедить: «Наверное, это в большей степени стечение обстоятельств. Но при всем при том я не чувствую внутри себя полного доверия к иностранному специалисту. Разумеется, как человек дисциплинированный, я всегда выполняю любые тренерские указания. При этом я с большим уважением относился к тому же Зорану Гайичу, когда он работал у нас в клубе, да и к Даниэле Баньоли. Но объяснить, почему внутри себя чувствовал некое отторжение, не могу. Наверное, им все-таки непросто понять наших игроков. Ну а Воронков пришёл в сборную после Лондона, когда я официально объявил, что собираюсь продолжать только клубную карьеру».

Тогда попросил сравнить отечественных специалистов, под руководством которых ему пришлось выступать в форме сборной России.

– У Платонова все было чересчур жестко, к тому же я был еще совсем юным. С Яковлевичем было легче: Шипулин и по характеру другой, к тому же с ним я работал еще и в клубе – мог вести диалог с тренером, не боясь за последствия. Романыч – нечто среднее между Платоновым и Шипулиным: он и дисциплине уделяет внимание, но и к игрокам прислушивается в определенной ситуации. А что касается тренировочного процесса, то каждое занятие с Алекно приносит колоссальную пользу. Причем, тренер умеет варьировать: чувствует, когда стоит форсировать, а когда дать поблажку.

Ловил себя на мысли, что хотел ли я этого или нет, но при каждом нашем разговоре мы так или иначе, но вспоминали лондонский олимпийский финал. Меня постоянно будоражила мысль, какую же ответственность брал на себя игрок в тот самый момент, когда малейшая его осечка могла оказаться роковой, насколько нужно было быть уверенным в себе, чтобы исполнить тот или иной волейбольный приём именно так, как того требовала ситуация?

– После олимпийского финала ты мне признался, что не сомневался в общем успехе нашей команды. Сейчас, по прошествии времени, готов повторить те же слова?

– Если речь идет про третью партию, да и о матче в целом, ну, да, конечно, готов.

– Признаюсь честно, меня потрясла твоя уверенность в концовке третьего сета, когда ты вышел на подачу. Неужели ни тени сомнения не чувствовал?

– Уверен был в себе на сто процентов. Даже подсознательно не чувствовал каких-то опасений. Чтобы как-то «отжаться», просто ввести мяч, такого в мыслях не было. Уже проходил нечто похожее. Опять-таки в финальном матче, но чемпионата мира 2002 года в Аргентине все с теми же бразильцами. Правда, случилось это в концовке пятой партии. Я также вышел на подачу, исполнил эйс. Соперники тут же взяли перерыв. И после него я шел на линию и думал, чтобы сделать: либо влупить как следует, либо просто ввести. И что-то в тот момент склонило меня не рисковать. Я просто ввел мяч в игру… Чем все закончилось, известно: мы проиграли. В Лондоне уверен был, что мне нужно было выполнять силовую подачу. Каждый раз. И по моим ощущениям я был готов безошибочно вводить мяч в игру в тот момент столько, сколько позволила бы ситуация. Другого выхода у меня просто не было: должен был рисковать.

Возвращение под триколор

Он и в самом деле не собирался вновь надевать майку национальной команды. Верил, что справятся ребята без него – выиграли же чемпионат Европы в 2013-м, чего Тетюхину с партнёрами не удавалось в течении всех его почти 15 лет в сборной. Но с приближением олимпийского 2016-го его фамилию вдруг внесли в список кандидатов в сборную. Но Сергей, мне показалось, не очень серьезно отнёсся к такому решению прежнего тренера главной команды страны.

– Я действительно с определённой долей скепсиса отреагировал на этот шаг Андрея Геннадьевича Воронкова, – признавался позже в беседе Тетюхин. – Потому что реально оценивал свои возможности и сопоставлял физические кондиции с тем перечнем и сроками многочисленных соревнований, которые предстояло играть сборной в предолимпийском сезоне. А прибавьте сюда ещё обязательную длительную подготовку к главному турниру – Кубку мира и прочим сборам перед другими стартами – Мировой лигой, чемпионатом Европы. Это был перебор. Ведь за сезоном сборной почти без перерыва начинался клубный сезон – ответственный и важный. Причём, для Геннадия Яковлевича не имеет значения – играл ли ты перед этим за сборную: спрос всегда идет по полной. Плюс ко всему рассчитывал, что всё в команде сложится по-другому, и моя помощь вообще не понадобится. Кто тогда знал, что всё получится не так, как было задумано. Разумеется, я приехал на медобследование. Для меня это тоже было важно – узнать состояние организма, не мальчик ведь.