Через полчаса мы все-таки вылезли из постели, и пошли на кухню пить чай. Не было никакой скованности или раскаяния за содеянное. Только полное умиротворение и давящее чувство грусти, что совсем скоро все это закончится. Я сидела в его рубашке без единого грамма косметики, и чувствовала себя красавицей. Счастье поистине украшает женщину. Учёбу я прогуляла. Все равно мне ни за что не сдать хвосты до Нового года. Тридцатое декабря, завтра он уедет.

— Ты чего грустная? Все было настолько плохо?? — наливая чай спросил Савва.

— Я не грустная, просто… не выспалась.

Я улыбнулась. Похоже врать стало входить у меня в привычку. Рузвельт потерся о мои ноги, я наклонилась и посадила его себе на колени. Мы пили чай и смотрели новогодний концерт по первому уаналу. За окном светило яркое солнце. Чудесный день.

Голый по пояс Савва полулежал на диване кухонного уголка, и весело смеялся над очередной пародией. Стрелки отсчитывали минуты, и по истечении каждой мне становилось все печальнее. Где-то вдалеке раздался звон колоколов, будто оплакивая вместе со мной эти ушедшие минуты… Но я улыбалась, что ещё мне оставалось делать. Он бросал на меня взгляды, полные нежности и тепла, добавляя этим самым камней, на мою и так уже тяжелую душу.

Тогда я поняла, что человек не может быть счастлив вечно. Господь великодушно дарит нам временные отрезки. Просто кому-то годы, а кому-то два дня.

Мой новогодний подарок. Мои два дня счастья.

Уже позже, убрав чашки в раковину, и смахнув крошки со стола, он подошёл и встал передо мной на колени. Он нежно целовал мои бедра, от чего тонкие волоски встали дыбом, и дыхание непроизвольно участилось.

— Ты там все ещё без белья? — спросил он хитро щурясь.

Ближе к вечеру я собралась домой. Совсем скоро должны были приехать Глеб с родителями, и мне не хотелось перед ними светиться. Как-никак я учусь в колледже где преподаёт Евгения Васильевна, сами понимаете, ситуация щекотливая… Мы оделись и вышли на мороз. Хрустя снегом и крепко держась за руки мы добрались до моего дома. Переодевшись, я крикнула своим что снова ухожу. В подъезде меня ждал Савва. Я устала и хотела спать, но понимала, что нельзя терять драгоценные минуты. Через двенадцать часов у него поезд на Москву. Голова шла кругом от его присутствия нон-стоп.

Пошли вторые сутки как мы не отлипали друг от друга.

Пойти особо было некуда, и мы встретились с моими друзьями. Ритка офигела, когда увидела Савву. Она смотрела на него во все глаза, не в силах поверить, что он вернулся. Она же ещё ничего не знала. Карпов Савву невзлюбил с первого взгляда. Конечно, ведь сегодня в нашей шайке не он главный красавчик. Мы тусовались в частном доме у Серёги, и пока все под пиво занимались последними приготовлениями к завтрашнему празднику, мы с Саввой уединились на веранде покурить. Сначала мы правда курили, а потом жадно наверстывали потерянные годы… Пар изо рта, покрытые инеем стекла, и два разгоряченных тела на маленькой летней веранде… Я знаю, это безумие, но факт остаётся фактом. Меня тянуло к нему невидимыми канатами, и эта тяга была взаимна.

А потом мы бросили всех и никому ничего не сказав, ушли.

Восемь часов до поезда.

Мы бродили по ночным заснеженным улочками замерзшие, но счастливые. Мы много молчали, осознавая, что это последние часы перед расставанием. Было очень грустно, и мне хотелось разрыдаться от безысходности. Знаете, это как в отпуске. Когда ты в ночь перед отлетом ходишь по тёплому песку, слушаешь шум волн, вспоминаешь счастливые моменты проведённые здесь, но понимаешь, что всё. Завтра ты улетаешь, и с этой красотой тебе придётся распрощаться. Хочешь ты этого или нет.

— Это несправедливо, — проговорил Савва, когда мы за руку медленно прогуливались по аллее. Снежинки, как беспокойные мошки, кружились в жёлтом свете фонарей.

— В мире вообще полно несправедливости, — покачав головой ответила я.

— Ты не забыла, что обещала подумать на счёт Москвы?

— Не забыла… Я подумаю, правда, — я обняла его за одеревеневшую от мороза дубленку.

— Кто бы мог предположить, что моя поездка к тётушке обернётся вот так, — он крепко прижал меня к себе.

— И если бы я не ушла с последней пары, мы бы так и не встретились.

Мне стало жутко от одной подобной мысли.

Мы остановились.

— А хочешь, я не поеду завтра, сдам билет, и останусь с тобой на Новый Год?

— Не надо Сав, один день ничего не изменит…

Он прижал меня к себе ещё крепче, и какое-то время мы стояли обнявшись. Где-то поблизости взрывали петарды, слышался смех и громкие голоса.

— Кать, я не хочу уезжать…

— А я не хочу, что бы ты уезжал…

Весёлая компания, смеясь, прошла мимо. Снова стало тихо.

— Дай мне свой номер, — он похлопал по карманам в поисках мобильного телефона. — Надо же. Наверное, дома оставил…

— Ничего, у меня есть с собой ручка, — достав из сумки блокнот, я подошла ближе к фонарю.

— А твой домашний телефон спёрли в метро, вместе с записной книжкой, портмоне и ключами от квартиры, — грустно улыбнулся он.

— Вот видишь, нечего там делать, в Москве этой.

Я отдала ему листок с номером, затем вбила его телефон в свой мобильный, и мы медленно пошли в мой район.

Шесть часов до поезда.

Прощались мы тяжело. Я не могла его отпустить, закрыв глаза я впитывала его, ставший снова таким родным, запах. Было стойкое ощущение, что видимся мы в последний раз, и я, как могла, старалась отогнать от себя это чувство. Но оно не слушалось, продолжая душить как липкие тугие щупальца.

Зацеловав друг друга до потери сознания, и еще раз договорившись как можно чаще звонить друг другу, мы все-таки разошлись по домам.

Позже, лёжа в постели, включив телефон, я гипнотизировала взглядом его одиннадцатизначный номер. «Хамелеон» — подписала я.

Он ещё не знал, но когда я записывала свой телефон, то намеренно изменила одну цифру. Конечно, вы удивитесь, зачем же я это сделала. Я снова струсила. Я боялась, что он мне не позвонит. А осознание того, что у него есть мой номер, но он не считает нужным его набрать, сводило бы меня с ума. Я себя знаю. Пусть лучше так. Если я посчитаю нужным, я первая ему наберу.

А пока… а пока мне нужно подумать, как жить без него дальше.

И поспать.

Тогда я ещё не знала, что через четыре дня я встречу своего будущего мужа, и телефон Саввы мне так и не пригодится.