class="p1">— Я собиралась написать тебе позже и сообщить, что я могу взять его завтра, раз я уже здесь.

— Хорошо. — Его светлые глаза устремляются в сторону хижины. — Лэйн тоже здесь? Твои родители?

— Нет, только я.

— А…

И если бы мы могли оставить все как есть, по крайней мере, на данный момент, я была бы бесконечно благодарна.

— Хороший день для поездки. — Он засовывает руки в карманы и переминается с одной ноги на другую.

— Да. Движение тоже было хорошим.

— Значит, ты только что приехала?

— Ага. Всего несколько минут назад.

— Хорошо.

Я перевожу взгляд на деревья, окружающие дом и отделяющие нашу территорию от коттеджей, которые стоят по обе стороны от него. Не могу смотреть на него и держать себя в руках, особенно когда чувствую его взгляд, обжигающий меня. Хотя могу представить, как бьется пульс на его заросшей челюсти, и как вопросы вертятся в его голове.

— Итак, мы просто будем стоять здесь и делать вид, что ты не опираешься на чемодан размером с самосвал? Или что твое заднее сиденье тоже не забито всяким дерьмом?

Проклятье.

Я провожу дрожащей рукой по волосам и также неуверенно смеюсь.

— Я давно не была здесь. И у папы еще не было возможности открыть дом на лето. Я просто подумала, что могу помочь. — И остаться на несколько дней или столько, сколько потребуется, чтобы понять, какого черта я делаю. — Ничего серьезного.

— Ничего серьезного? Без обид, Хейден, но твое лицо сейчас похоже на розовый зефир. Либо у тебя аллергия на что-то, и мне нужно срочно отвезти тебя в больницу, либо ты плакала.

— Вау, спасибо за этот «супермилый» комплимент. — Знаю, какой несчастной выгляжу. Я плакала два дня до такой степени, что все тело болит, как будто меня переехал скоростной катер. — Я вижу, ты все еще очаровашка.

— Хейден, перестань…

— Послушай, — начинаю я. — Я ценю, что ты остановился и проверил меня, но я в порядке. Мне просто нужно несколько дней вдали от Грин-Бей.

Он замолкает на мгновение, его глаза мечутся туда-сюда, но, в конце концов, он прочищает горло.

— Хорошо, — вздыхает он, и я могу обнять его за то, что он не настаивает на большем, когда знаю, что это то, что он действительно хочет сделать. — Тебе нужна помощь, чтобы занести вещи внутрь?

— Нет, я справлюсь, но спасибо.

— Хейден… — Он протягивает руку, кончики его пальцев касаются моей руки, и я прикусываю губу, чтобы она не дрожала.

— Джесси, пожалуйста, — умоляю я, мой голос едва слышен. — Просто уходи.

— Хорошо. — Он поднимает ладони и делает пару шагов назад к своему грузовику. — Ты знаешь, как связаться со мной, если я тебе понадоблюсь. Ты знаешь мой адрес, верно?

Киваю и мысленно прошу его двигаться быстрее, потому что плотина слез вот-вот прорвется, но я отказываюсь терять самообладание перед ним.

— Я не скажу Джетту, что ты здесь. Это твое решение, — добавляет он, и все, что я могу сделать, это снова кивнуть. К счастью, он оставляет все как есть, садится в машину и уезжает через несколько секунд.

А я разваливаюсь на части.

Я буквально не представляю, как мне поступить. Понятия не имею, должна ли рассказать ему о письме или держать это в себе. Или, что еще хуже, не сошла ли я с ума, задаваясь вопросом, есть ли шанс, что он все еще чувствует то же самое.

Что, если он действительно сделал предложение только из чувства долга? И если это так, не обрекаю ли я себя на то, чтобы снова и снова страдать? Раздувать дым — не в стиле Джесси, но поступать правильно — да.

Независимо от того, что произойдет, я должна была приехать сюда. Поскольку наша жизнь с Лейном закончилась, как один неудачный бросок на доске «Монополии», у меня не было выбора. Коул-Крик — второй дом Джетта, и приезд сюда — единственный известный мне способ свести его душевные терзания к минимуму.

Даже если это означает разбить мое собственное сердце в процессе.

ДЖЕССИ

На ней не было обручального кольца.

Я подъехал к домику Уэстона, заглушил двигатель и уставился в лобовое стекло.

Опухшие глаза и красный нос, чемодан и машину, набитую всяким дерьмом, было трудно не заметить. Но больше всего выделялась голая розовая линия, проходящая вокруг безымянного пальца ее левой руки.

Твою мать.

Что, черт возьми, случилось? И почему? Это перерыв или что-то большее? Снятие кольца, черт возьми, кажется гораздо более долгосрочным.

Я хотел выпытать у нее подробности, но рана, очевидно, была слишком свежа. Она не смотрела мне в глаза, ее руки дрожали, словно та выпила много кофе, а обычно короткие, но аккуратные ногти были обгрызены до кожи.

Не нужно быть гением, чтобы понять, что она держалась на одной пряди этих великолепно светлых волос, и у меня было четкое ощущение, что мое появление только усугубило ситуацию.

В связи с этим возникает вопрос, который уже неделю крутится в моей голове…

Проблема во мне?

Или это просто принятие желаемого за действительное? Потому что мне чертовски хочется сейчас бить себя в грудь, как горилла, думая, что это может быть именно так.

Мне не хочется создавать для нее еще больше проблем, никогда не хотелось, но не проходит и дня, чтобы я не хотел эту девушку для себя. Особенно зная, что то, что у нас сейчас есть, намного сильнее того, что было четыре года назад.

Мы с Хейден работаем вместе как родители. Работаем как друзья, несмотря на то, что между нами была история. Работаем как два человека, которые уважают друг друга и, осмелюсь сказать, заботятся друг о друге, хотя все это так легко могло пойти по другому пути.

Она могла прочитать то письмо и отступить. Мы могли бы в итоге возненавидеть друг друга, но Хейден ни разу не позволила своим чувствам, или их отсутствию, сделать отношения между нами неловкими, когда она узнала правду.

Она поставила нашего сына на первое место тогда и продолжает делать это сейчас, и ее решимость сделать его своим приоритетом номер один, несмотря ни на что, поражает меня.

Ей не нужно было приходить сюда. И если то, что я подозреваю, правда, и ее разрыв с Лейном как-то связан со мной, то ей здесь будет нелегко.

И это дает мне надежду.

Так что я не буду торопиться. Так же, как я делал в те первые пару лет. И если Хейден захочет меня, она должна будет сама сделать этот шаг.

Но сделаю все