на земли Хорезма. Их окружают кочевые народы. Что их сдержало в развитии?

— Что?

— Суровые условия среды обитания закрепляют архаичные паттерны поведения. Паттерн — это схема, образ, набор некоторых приемов и так далее. Отказ от них — воспринимается смертельно опасным поступком. Я с таким же столкнулся, пытаясь развернуть новые хозяйства среди своих крестьян.

— А разве в Африки суровые условия жизни?

— Среды обитания. А разве нет? Да, климат там хороший. Местами отличный. Но среда обитания складывается не только из него. Например, негры побережья уже второе тысячелетие ходят в набеги на центральные районы. Разоряют их и грабят, а людей уводят для продажи в рабство. Сначала поток рабов шел в Римскую Империю, потом в халифат и прочие исламские страны, а теперь еще и в Новый свет. Это формирует постоянный дефицит всяких ресурсов в, казалось бы, богатых землях. Что создает обостренную борьбу всех со всеми. Которая также не способствует развитию. Взгляни на Северный Кавказ. Это территория постоянной войны всех со всеми. Как раз из-за скудности ресурсов. А местные дворяне, чтобы хоть как-то добыть денег для своего существования, ходят в набеги к соседям, чтобы украсть у них людей и продать их в рабство. Чиня разорение. В сущности, если хочешь понять, чем живет Африка — посмотри на Кавказ.

— Но Кавказ куда лучше развит.

— Кавказ стоит на перекрестке многих цивилизаций. А там — считай окраина. Все крупные центры цивилизации далеко. Природа же их бедности и отсталости проста. Ради чего людям стараться сверх минимально необходимого, если у них раз за разом забирают все? Не свои, так чужие, не чужие, так свои.

— Ты думаешь все так просто?

— Моя страна прошла через это. Столетиями мы подвергались набегам кочевых народов. Которые грабили, убивали и уводили людей для продажи в рабство. А до того… — махнул рукой царевич.

— В твоих словах есть своя правда. — чуть подумав, произнес посол. — Но как тебе помогут эти чернокожие женщины?

— Они позже вернутся домой. В сопровождении моих людей. И попробуют найти тех, с кем можно будет иметь дело. Через что я попытаюсь создать точки кристаллизации новой африканской цивилизации.

— Алексей Петрович… — покачал головой посол, — это звучит невероятно. Неправдоподобно, если хочешь. Признаться, я не представляю, как и с кем они там смогут договориться. И почему с ними кто-то вообще решит иметь дело.

— Как ты считаешь, возможен ли полет?

— Птицы летают, — пожал плечами посол.

— Полет человека.

— Полагаю, что в этом вопросе кроиться какой-то подвох?

Алексей остановил коня.

Достал из планшета лист бумаги. Сложил из него самолетик. Самый что ни на есть обычный, который, наверное, все школьники делали в его прошлой жизни. Воткнул в него маленький кусочек веточки. Крохотный совсем. В качестве пассажира.

И запустил.

— Видишь какой маленький. А летит. И веточку несет на своих крыльях. Хотя, конечно, это просто игрушка. Сделай побольше. Покрепче. И все получится. Даже человек сможет нести. Но сие — планер. Он зависит от ветра. Если же на него поставить мотор… да…

Посол молча смотрел на самолетик, который подхватил свежий ветерок и уносил прочь, вдоль дороги. Тут всегда дул ветер, вдоль деревьев. Вот самолетик и попал в струю.

— Видишь, друг мой. Возможно все. — произнес Алексей. — На невозможное нужно просто больше времени…

Глава 7

1706 год, август, 7. Керчь — Вена

Керчь…

Крохотный городок на самой восточной оконечности Крымского полуострова. Когда в 1699 году его взяли и отдали Меншикову, он стал стремительно преображаться.

Это была первая его по-настоящему серьезная и значимая земля.

И он вкладывался в нее, не жадничая.

От души.

Не считая честно украденных денег.

Тем более, что в этом его деле принимали самое активное участие и Петр, и Алексей, и различные деятели. Стремясь создать здесь максимально мощную крепость минимальными средствами и в самые сжатые сроки. Ну и раскулачить Александра Даниловича, вынудив тратить свою «кубышку».

Вокруг поселения с изрядным запасом по площади первым делом поставили контур приземистых земляных бастионов. С совершенно обычной для тех лет звездчатой планировкой. Разве что со стороны моря ограничились более простой конструкцией обычного массивного вала. Все равно с этой стороны вести правильное артиллерийское наступление было технически невозможно.

А потом эти земляные бастионы облицевали местным известняком. Добротно так. В метр толщиной. Защищая их от губительного гаубичного огня. Параллельно начав строить систему маленьких фортов. Максимально простых и компактных, являвших собой вариацию на тему башен Мартелло[35] высотой в десять сажень и такого же диаметра с толщиной стен достигавшей двух сажень[36]. Стены их шли с некоторым завалом. Что, в сочетании с гранитом, из которого их строили, делало такие укрепления чрезвычайно стойкими к обстрелу круглыми ядрами. Из-за высокой вероятности рикошета. Особенно в связи с тем, что ставили их на возвышенностях. Чтобы и угол попадания ядер больше, и подвести ломовые пушки на дистанцию действенного огня сложнее.

Внутри каждый такой форт имел двухъярусный подвал, три верхних яруса и боевую площадку с полноценной 6-дюймовой чугунной пушкой[37] на поворотной платформе, позволявшей вести из нее круговой обстрел с достаточно хорошими углами возвышения. В том числе и отрицательными. А гравитационная противооткатная система, как на баркасах огневой поддержки, позволяла избежать расшатывания кладки при выстрелах.

В отличие от оригинальных башен Мартелло у этих фортов вход осуществлялся только по скидываемой через бруствер веревочной лестнице. Что повышало их стойкость. Если же требовалось поднять или опустить что-то тяжелое, то применяли быстросъемную кран-балку с ручной лебедкой.

Уязвимым местом таких фортов была «слепая зона» в непосредственной близости от стен. Куда пушка уже стрелять не могла. Но эта проблема разрешилась достаточно легко. Прежде всего за счет правильного размещения. То есть, форты стояли так, что, хотя бы один мог поддерживать соседа огнем своего орудия.

Ну арсеналы шли в помощь. Ведь кроме мощной пушки там имелись и мушкеты, и мушкетоны, и ручные мортирки. Даже по одному нарезному крепостному мушкету выдавалось. Тех самых, дюймового калибра, которые потихоньку изготавливал Никита Демидов.

Дополнительно имелся запас «коктейлей Молотова» — по сотню бутылок на форт. Чтобы, не высовываясь, можно было поражать неприятеля, поджавшегося под самые стены. На самом деле состав там отличался от оригинальных «коктейлей» времен Великой Отечественной войны, но суть и действие их от этого не менялись. И они выступали отличным дополнение к гранатам мортирок. Их ведь можно и руками кидать…

В самом же проливе, слишком широком для гладкоствольной артиллерии тех лет, возводили два морских форта. На песчаных косах. Этакие вариации на тему форта Бойярд.

Массивные.

Каменные.

Со стенами в четыре саженя толщиной, сложенные комбинированно из известняка и гранита. Фундамент представлял собой массивную каменную отсыпку. Достаточно внушительную, чтобы слабые грунты продавились до более плотного основания.

Пока, к сожалению, их достроить не успели. Готов был лишь первый ярус максимально мощной монолитной стены. И первая «боевая палуба». В будущем же их тут должны быть три. Но пока так. Однако даже в таком виде форты выглядели крайне неприятно для любого супротивника. Тем более, что им в оппозицию стояли две береговые батареи. Чтобы иметь два участка в проливе с возможностью открытия перекрестного артиллерийского огня.

Основным орудием, которое стояло и на башенных фортах, и на батареях, и на морских фортах являлись 6-дюймовые чугунные пушки. Совершенно единообразные, хоть и достаточно посредственного качества. Впрочем, даже таких их хватало для превращения Керчи в настоящий город-крепость, надежно запирающий Азовское море.

Им в поддержку применяли 6-фунтовые чугунные пушки. Но лишь как вспомогательные средства. Их держали в небольшом парке при арсенале в качестве резерва на случай прорыва…

Работы велись здесь круглый год с 1699 года. Прерываясь на очень непродолжительное время осады. Все остальное время строители, набранные Меншиковым в армянских землях, трудились не покладая рук. Камень же, что известняк, что гранит исправно поставляли крымские татары со своих каменоломен. Ведь Александр