– Как вы себя чувствуете в такой прекрасный день? – Уэстфилд усмехнулся. – Надеюсь, хорошо. Вчера вы не выезжали в город.

Элиза неторопливо опустилась в большое кресло, обитое светло-желтым бархатом, спиной к окну, и аккуратно расправила муслиновую юбку в цветочек. Граф с привычным изяществом сел напротив. Все его манеры, отлично отшлифованные воспитанием, выдавали, как хорошо он осознает свое высокое положение в обществе. В то время как Джаспер состоял почти только из острых углов.

– Мое самочувствие не оставляет желать лучшего, – заверила Элиза. – Просто мне не хотелось никуда ехать. Боюсь, приемы и вечера мне не так интересны, как другим.

Элиза надеялась, что граф поймет намек: ведь жена подобного человека должна быть истинно светской особой, чтобы поддерживать его устремления в политике и общественной жизни.

– Ничуть не удивлен, – ответил Уэстфилд, – учитывая, сколько опасностей несет для вас каждый выход из дома.

– О чем вы говорите?

– Я прекрасно осведомлен о природе ваших отношений с мистером Бондом.

– О… – Элиза была так потрясена, что даже моргнуть оказалась не в силах.

– Прошу вас, не вините его. Он открылся мне, потому что знает: я его истинный друг.

– Он может доверять вам свои личные тайны, но не мои… Это ему следовало предварительно обсудить со мной.

Как много знает граф? Он явился делать ей предложение, а это значит… что ему известно или слишком мало, или слишком много.

– Поверьте, мисс Мартин, я вполне понимаю ваши опасения.

Вошла миссис Поттс и поставила чайный поднос на низкий столик между Элизой и гостем. Граф замолчал и с нескрываемым изумлением вытаращился на экономку. Элиза давно привыкла к удивлению визитеров: домоправительница была высокой и тощей, как жердь, с настолько тонкими руками, что они, казалось, не могут выдержать тяжести подноса. Однако на деле эта женщина была намного сильнее, чем могло показаться, и легко поднимала предметы, с которыми даже Мелвилл справлялся с трудом.

– Я желал бы помочь вам и мистеру Бонду, – продолжил Уэстфилд, когда миссис Поттс вышла. – И самому себе, конечно.

– Хотите избавить меня от временной проблемы, навязав постоянную? – уточнила Элиза, занявшись приготовлением чая.

– То есть меня вы считаете постоянной проблемой, – сухо отметил граф.

– Не вас лично, – поправила его Элиза, тщательно отмеряя чайные листья. – А брак с вами. Мы почти ничего не знаем друг о друге, но и эти обрывочные сведения внушают мало надежды, что из нас получится хорошая пара.

– Догадываюсь, что я в ваших глазах не многим лучше той статуи, которая вас едва не раздавила. – Уэстфилд наклонился вперед. – Силы духа и смелости вам не занимать, мисс Мартин. Вы доказали, что в состоянии сами справиться с любой ситуацией. Прежде я просто не имел случая оценить эту черту вашего характера.

Осторожными движениями Элиза перебирала принадлежности чайного прибора, а сама тем временем напряженно пыталась понять, как ей относиться к тому, что Джаспер обманул ее доверие. Ее мать в порывах чувств нередко делала глупости, а сама Элиза не могла так легко простить безрассудство. И все-таки обнаружила, что ищет оправдания для Джаспера. Наверняка у него были серьезные причины к тому, чтобы рассказать другу о событиях вчерашнего вечера. Но какие? Элизе было трудно решить, то ли накануне ей продемонстрировали искреннюю честность, то ли она просто ошиблась в суждении.

– Я понимаю, что мое нежелание связывать себя узами брака в глазах общества выглядит странным, – наконец сказала она. – Каждая молодая женщина должна выбрать себе мужа, как выбирает новую шляпку, ибо супруг – необходимая часть гардероба каждой леди. Но я не нуждаюсь в поддержке и могу купить все, что мне понадобится. Честно говоря, милорд, я не вижу, какую пользу лично мне принес бы наш союз.

– Не видите? – Уэстфилд послал ей улыбку, которую многие женщины сочли бы очаровательной. – Вы избавитесь от преследующих вас поклонников, включая Монтегю, а он ведь уже начинает терять терпение. Вас всерьез интересует только мистер Бонд, но он ничего не замечает, кроме собственных целей, и вам они только добавят сложностей. Если же он увидит, что вы нашли достойного мужа, это будет прекрасным выходом для всех.

– Знаете, милорд, мне не нравятся недомолвки, и я никогда не умела разгадывать тонкие намеки. Я не верю, что вы делаете предложение во имя дружбы, и предпочла бы, чтобы вы высказались прямо и откровенно.

Не зная в точности, что известно Уэстфилду, Элиза предпочла не уточнять, о какой ситуации он говорит. Если он был осведомлен о ее неосмотрительности и о возможных последствиях этого, то его сватовство становилось более или менее объяснимым. И все же что могло заставить человека его положения совершить подобный поступок?

Уэстфилд жестом отказался от предложенного ему сахара.

– Я отнюдь не бескорыстен, знаете ли. Вы рассудительны, хороши собой и способны всегда добиваться своего.

– На свете есть и другие женщины, обладающие этими качествами.

– Вы богаты, умны и решительны, – продолжал перечислять Уэстфилд. – Неплохое родство и воспитание, но при этом ваша родня не будет наводить на меня скуку или тянуть деньги. Вы ведь желали, чтобы я говорил прямо – извольте. Чего еще я могу требовать от невесты?

– Например, чтобы она была помоложе и испытывала к вам влечение и привязанность.

В глазах Уэстфилда промелькнуло нечто такое, что заставило Элизу подумать, что ее первое предположение застало его врасплох. И тем не менее ее слова были оправданы его предложением.

– Двадцать четыре года – отличный возраст для замужества. Что же касается остального… Брак – это длительное соглашение, выбирать приходится на всю оставшуюся жизнь. И глупо делать столь ответственный выбор на такой эфемерной основе, как чувства.

– Но ради чего вы вообще затеяли это дело? У меня есть известные достоинства, но для чего вам вообще жена? Не кроются ли за этим некие тайные побуждения?

Уэстфилд выпрямился. Его лицо не изменилось, но взгляд стал очень пристальным.

– И какие же тайные побуждения за этим могут крыться? – лениво протянул он.

Его небрежный тон лишь подтвердил подозрения Элизы.

– Возможно, вам нужна некая ширма. Или защита от каких-то связей, ставших неудобными. Или необременительный способ заполнить пустоту своей жизни.

– Могу ли я добавить слово «воображаемый» к вашему списку?

Через открытую дверь из холла долетел звук мужских голосов. Вошел дворецкий, неся на серебряном подносе визитную карточку. Элиза взглянула на каминные часы: Джаспер, как всегда, точен и даже явился на несколько минут раньше назначенного.

Она кивнула дворецкому, предлагая проводить Джаспера в гостиную.

– Пришел мистер Бонд, милорд.

Когда Джаспер появился в дверях, Элиза невольно вцепилась в собственные колени. Удивительно, до чего бесшумно мог двигаться такой крупный человек, к тому же он постарался сделать свою внешность менее эффектной, выбрав одежду в серых тонах. Гессенские сапоги на шнуровке были начищены до зеркального блеска, соревнуясь в своем сиянии с глянцевитыми волосами. Войдя, Джаспер застыл, чуть расставив ноги, и эта поза подчеркивала его рост и крепость сложения.