В числе посетителей встречались известные люди Москвы. Даже такие своеобразные гиганты мысли, как Лев Толстой и Владимир Соловьев, были поражены масштабом личности Николая Федорова. Мыслитель вправду отличался как от обывателей, так и от интеллигентов внешностью, поведением и способом мышления.

Толстой принял его за глубокого старца, хотя они были ровесниками. Казалось, Федоров застыл в образе старика и больше не менялся. Жизнь мыслителя отличалась аскетизмом: чай с хлебом в обед, сон на сундуке, ветхая, но всегда чистая одежда, полученный заработок раздавал нуждающимся. Скорее всего, благодаря этому Федорова прозвали русским Сократом.

Современники рассказывали, будто Федоров знал содержание всех книг, находившихся в библиотеке, в которой работал. Его нравственный авторитет был настолько весомым, что посетители называли его душой библиотеки. Два лета подряд во время отпусков философ обобщал свое учение по просьбе Достоевского. К сожалению, ознакомиться с работой Федор Михайлович уже не успел. Рукопись, предназначавшаяся ему, стала основой главного труда Федорова – «Вопрос о братстве, или родстве, о причинах небратского, неродственного, т. е. немирного, состояния мира и о средствах к восстановлению родства. Записка от неученых к ученым, духовным и светским, к верующим и неверующим».

Идеи о том, что «космические корабли будут бороздить просторы вселенной»[109] и человечество воскресит всех когда-либо живших людей, сочетаются у Федорова с христианскими консервативно-патриархальными представлениями об общественном устройстве. Он был уверен, что с помощью науки людям удастся исполнить заветы Христа и воскресить всех людей, когда-либо живших на Земле, собрав их из нужных частиц. С Федорова начинается русская философия космизма.

Часть 3. Воскрешение всех мертвых – общее дело человечества

В 1891 году американцы проводили опыты, пытаясь с помощью взрывов вызвать дождь в засушливых регионах. Использование оружия не для истребления людей, а для улучшения их жизни и контроля за погодой, вдохновило Федорова. Перестать воевать между собой, превратить все армии мира в научно-исследовательскую мощь, чтобы взять природу под контроль, – такова его заветная идея. Опыты – луч света в царстве тьмы, переход от создания средств, приносящих голод, к средствам, которые спасают от голода.

Люди должны не уничтожать друг друга смертоносными орудиями, а объединиться против природы и смерти. Если Бог заповедовал человеку обладать всей землей, то подчинение природы – это исполнение божественного замысла. Поэтому Федоров говорит, что мы не должны ограничиваться какими-то двумя выстрелами из пушек, но должны полностью начать контролировать все течения воздуха, все природные явления, объединив для этого силы всех армий мира.

По наблюдениям Федорова, беда науки в разрозненности: ученые занимаются частными вопросами, но, если мы хотим обуздать природу, пришло время объединиться ради великого общего дела. В действительности ученые мирятся с причудами неразумной природы и человечество принуждено подчиняться ей. Федоров интерпретировал покорение природы, как внесение в нее Разума и Божественной воли. С помощью человеческого разума удастся взять под контроль неразумную природу и привести ее на службу человеку. Погода станет соответствовать необходимым требованиям, земледелие улучшится, промышленность будет построена на новых принципах.

Прямо сейчас отменить смерть нельзя, но кое-что должно быть сделано до этого момента – изменение отношения к смерти и погребению. «Человек есть существо, которое погребает»[110], позабывшее, что оно же испокон веков стремится воскресить. Занятное историческое наблюдение: погребение – и есть попытка воскрешения. Древние люди, которые погребали фараонов в гробницах с различной утварью и специальными текстами, были уверены, что это поможет в загробной жизни.

Второе, бытовое наблюдение Федорова: мы испытываем гордость за подвиги предков, при этом кладбища приходят в запустение. Кладбище выпало из общественных взаимодействий; вместо любви к отцам – гордость за них. Когда гордость за подвиги отцов будет вытеснена любовью к ним и скорбью об их смерти, а люди осознают, что живут на кладбище, в то время как природа их убивает, только тогда произойдет политическое и научное объединение ради воскрешения всех когда-либо живших людей. Храмы не должны существовать вдали от кладбищ. К могилам должны быть перенесены школы и музеи, возле них – устраиваться поминальные трапезы. Стремительный бег жизни сделал из нас людей с короткой памятью. Живые продолжают упорно отгораживаться от мертвых, но нужно хранить память о разрушениях, которые несет смерть.

Николай Федоров противопоставляет городскую и сельскую культуры. В городской культуре ему видится культ женщины: промышленность, штампующая товары, культ выставок и обожания. Она будет вытеснена сельской жизнью, то есть культом праха отцов, кладбища и мертвых, ждущих оживления. Когда городские жители вернутся к земле, когда кладбища станут центром собрания, тогда произойдет объединение народа и интеллигенции.

Эффективно объединить людей в борьбе со смертью могут только связи родства: все мы – сыны, внуки, правнуки прежде живущих поколений. Каждый сын человеческий необходим для выполнения общего дела по воскрешению всех когда-либо живших. Остается только сожалеть о том, что консерватизм Федорова не дает ему включить в этот список дочерей и внучек.

Науке давно пора задать вопрос: почему живущие умирают? Университет продвигает чуждые идеи, которые только разъединяют людей, делают их пессимистами и индивидуалистами, эгоистами, так что это учреждение ненужное. Наука должна открыть людям всю Вселенную, поэтому опыты должны производиться не только в лабораториях, но везде и всеми людьми на земле. Воскрешенные поколения будут присоединяться к изучению, чтобы вырваться с нашей планеты в космос. В этом заключается высшая нравственность – супраморализм – и высший долг сынов перед отцами. От его исполнения зависит судьба человечества. Супраморализм требует, чтобы действительность была преобразована для установления Царства Божиего на земле. Для этого необходимо научиться создавать себя из первичных элементов Вселенной, из атомов и частиц, пребывать в разных формах и в разных частях Вселенной под управлением разных поколений людей. Сейчас же, имея великое призвание, человечество истощает ограниченные запасы планеты в войнах.

В мозге человека есть «образец для управления всей вселенною»[111]. Для осуществления этих планов необходимо два объединения. Внешнее объединение произойдет благодаря лучшей форме правления – самодержавию. В отличие от пустословия и раздробленности, к которой ведет конституция и парламентаризм, самодержец, поставленный Богом, защищает земли и прах отцов от захвата и уничтожения, а также ведет сынов на борьбу со смертью и злом: голодом, болезнями, катаклизмами, бедностью. Вопрос о жизни и смерти един для всех, он объединяет и богатых, и бедных.

Внутреннее объединение произойдет благодаря православной христианской религии, культа предков и Триединого Бога. Христос заповедовал нам возлюбить ближних и преодолеть равнодушие – основную причину господства смерти. В представлении Федорова центром объединенного человечества станет Константинополь. Человечество сможет расселиться по бесконечным холодным звездным мирам и контролировать