– Ой, чуть не забыл. Мы вашу куколку нашли. Тряпичную. На ней такое платьице… в горошек и оборочки. Помните? В следующий раз захвачу…

Жилка под кожей Веры Ефимовны задергалась в конвульсиях, что порадовало доктора: значит, не овощ старушка, она слышит, только пока не способна управлять собой.

– Не волнуйтесь так, я обязательно привезу ваш талисман. Кто знает, возможно, старая кукла поможет вам восстановиться. До свидания.

Вернувшись к Болотову, Богдан Петрович решил и его порадовать хоть одной положительной новостью:

– А знаешь, Валера, у твоей любимой тещи положительные сдвиги есть. Пока только реакция сердца на мою фразу – пульс участился, но это прогресс.

– Скорей бы, – заворчал тот, не выказав радости. Но у Валеры куча проблем, его понять как раз можно и нужно. – А то лежит живой труп, при этом стоит кучу денег.

Марьяна не вернулась в загородный дом Болотовых, мужчины решили, что она выбралась другим путем, потому со спокойной совестью уехали в город.

Наконец она получила возможность не только заговорить со своим свалившимся на голову спасителем, но и увидеть его. Здоровый. И внешне – ничего, есть на что посмотреть. Лицо излишне загорелое (неужели все лето провел на пляжах?) и злое. Короче, доверия он не внушал. Сначала, когда опасность явно миновала, Марьяна слезла с него и хотела выбраться, но молодой человек предупредил:

– Уверена, что те, кто гнался за тобой, уехали?

Разумеется, не уверена. Она прислонилась спиной к земляной стене, обхватила колени руками и тогда только спросила:

– Вы кто?

– Какая тебе разница? Человек.

– Но вы меня выручили, я хотела бы знать, как вас зовут.

– Прохор, допустим.

Так и знала: товарищ из круга «кайло-лопата». Потому и ручищи рабоче-крестьянские, и сам кровь с молоком, и загорал явно на грядках, в довершение и имечко дали ему под стать – Прохор. Впрочем, ее тоже наградили простецким именем.

– А меня зовут…

– Знаю. Марьяна.

Вот это номер! Она его впервые видит, а он знает, как ее зовут. И под горкой, где никто не ходит, притаился зачем-то. Ой, неспроста он здесь.

– Откуда знаете мое имя?

– Слушай, все вопросы я выслушаю позже. Давай выбираться. Только не верхом пойдем, низом. Я первый.

Прохор подобрался к дачной ограде оценить обстановку. Никого во дворе уже не было. Он вернулся и сообщил Марьяне, что двор пуст, но из дома доносятся голоса. В принципе, можно выходить, только стараться не шуметь. Спустились вниз, там очень сложно пройти, нет ни клочка земли, свободной от торчащих веток, сухих палок, колючек. Двинулись вдоль ручья, перепрыгивая с берега на берег, когда же прыгать стало невозможно из-за ширины бурно текущей воды, взобрались на склон, потом выбрались на равнину.

– Спасибо за помощь… – начала было Марьяна прощаться.

– Идем, тут недалеко я оставил машину.

Довольно нелюбезно предложил Прохор подвезти, но вообще-то плевать. Ей бы до города добраться, а там забудется этот парень, стоит его автомобилю отъехать на метр. Машина у него допотопная – «шестерка», Марьяна в подобный транспорт давно не садилась, да и садилась ли когда-нибудь – не помнила. Места мало, кресло неудобное, комфорта ноль.

– Пристегнись, – бросил Прохор, поворачивая ключ в зажигании.

И ремень растянут донельзя. Пришлось снова открыть дверцу, которая прищемила ремешок. Ехали молча. Естественный кондиционер – ветер в лицо из открытого окна – охлаждал слишком хорошо, Марьяна даже замерзла, но ее голове необходим был холод. Лишь в машине, в полной безопасности, она осмыслила происшествие на даче, и у нее зашевелились волосы от ужаса. Что происходит? Посоветоваться не с кем – телефон на даче остался, в сумке, деньги тоже там, она не сможет расплатиться с Прохором. А возвращаться туда он не захочет. Что делать ей в данных обстоятельствах? Прятаться? Где? Кто скажет, какие еще бредовые идеи посетили голову следователя Комиссарова?

– Вы можете здесь где-нибудь остановиться, – спохватилась она, заметив, что центр давно миновали и едут к окраине. К сожалению, Марьяна слишком увлеклась анализом ситуации, слишком доверилась незнакомцу и пропустила удобную остановку.

– Думаешь, ребята в камуфляже не у тебя дома? Сиди.

– А… куда мы едем?

– Увидишь.

Больше никаких слов, взглядов, объяснений. Этот странный, нелюдимый человек – откуда он, кто? Тайком Прохор следил за их загородным домом – зачем? Чего хотел? Что проще – отвезти ее домой. Там она попросила бы мальчишку во дворе позвать папу, сама не рискнула бы подняться в квартиру. И тебе никаких проблем. Прохор же везет ее черт знает куда.

– Остановите машину! – потребовала Марьяна.

А он нажал на газ! В этом районе дороги свободные, препятствий на данный момент нет, «шестерка» летела почти как «Мерседес». Итак, сложив все, что сегодня произошло, Марьяна поняла: Прохор не друг. Врагом его назвать язык не поворачивается, учитывая, что он все же спас ее от полиции. Ситуация тем более непонятная.

– В чем дело? – запаниковала Марьяна. – Куда мы едем?

Плевал он на ее вопросы, уставился в лобовое стекло и давил на газ. Выехали на загородную трассу и удалялись от города все дальше. И тут у Марьяны второй раз зашевелились волосы: кажется, она угодила из огня да в полымя. Почему – уже не вопрос, главное сейчас – избавиться от спасителя. Марьяна решительно распахнула дверцу с криком:

– Я выпрыгну!

– Прыгай.

Прохор в ее сторону даже мельком не взглянул. Марьяна смело отстегнула ремень… А скорость бешеная для «шестерки», выпрыгнет из машины – наверняка врежется в ствол дерева, и получится из нее кровавая лепешка без опознавательных примет. И не станет Марьяны, умницы-красавицы… И хоронить ее будут в закрытом гробу… Какие похороны! Какой гроб! Она молодая и красивая, зачем ей умирать, да еще так глупо и так страшно.

Марьяна захлопнула дверцу, скрестила на груди руки, надулась. Боковым зрением видела, как Прохор усмехнулся и, словно подливая масла в огонь, произнес:

– Так-то лучше.

В общем, вляпалась круто. Но Марьяна не из тех, кто легко сдается, идиот Проша еще не знает, какую ведьму взял в плен, уж она ему покажет кузькину мать, если только он попробует причинить ей зло. Умирать, так под бой барабанов.

* * *

– Моя жена убила… – стенал Болотов, сидя на диване, обхватив голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону. – Не связывается в голове Надя и убийство… Это невозможно. Надя полоснула по горлу беззащитной девушки ножом… или бритвой… Надя убийца… О, нет, нет…

Редко Богдан Петрович курил трубку, курил в самые приятные минуты жизни, полагая, что сам процесс способствует поднятию тонуса, улучшает настроение и активизирует мозг. Сейчас он дымил трубкой, чтобы снять напряжение и адекватно воспринимать стенания друга, а это было трудным делом. Не выдержал. Расхаживая по гостиной, в унисон с Болотовым Богдан Петрович толкал свою речь, но очень спокойно: