— Дети! Куда вас, дети? — вопросил Арон.

— А что тебя этот вопрос так взволновал? — не понял Артём Николаевич.

— Педагогично ли брать их с собой на фуршет?

— А мы применим соломоново решение. Возьмём, но быстро сбагрим. Пока никто из знаменитостей не наклюкается и не начнёт производить на незакалённую детскую психику антивоспитательный эффект.

— Тёмный, я имел в виду не абстрактных знаменитостей, а конкретных. Нас с тобой, в смысле.

— Так ты веди себя хорошо, подай детям достойный пример.

— Я уже вёл себя хорошо. Вчера. Словно не лауреат, а так себе. Сегодня я с этим мириться не согласен. Но твоё решение и впрямь мудрое. Видимо, я на тебя благотворно влияю.

— А нас что, никто не спрашивает? — возмутился Серёга. — Мы что, чужие на этом празднике жизни?

— Да не чужие.

— Мы с Кузнецовым поддерживаем решение многоуважаемого Артёма Николаевича. Пока адреналин из-за всей этой кутерьмы играет, мы ещё бодрые. Но через часок начнём выключаться. У нас дома уже два часа ночи.

Они пошли к столикам с напитками и закусками. Собственно говоря, ничего интересного увидеть не удалось. К переизбытку звёзд они уже притерпелись. Да и самые-самые из этих звёзд, появившись последними, старались исчезнуть побыстрее. Не все, конечно.

К ним, например, подошёл длинноволосый мужчина и сказал:

— Я что хотел… э-э-э, сказать. Вы победили с перевесом в один голос. Можно считать, что это был… э-э-э, мой голос. Получается, что я сам поднял на вас цену раза в три. Э-э-э… То есть мог купить программу в три раза дешевле.

— Костя, ты бы её покупать не стал, если бы не этот твой голос.

— Пожалуй, ты прав. Ладно, до послезавтра. Перезвони… э-э-э… предварительно, может, время чуть сдвинется.

— Это что? Нас на первом канале показывать будут?

— Ох какие мы догадливые! — всплеснул руками Арон.

— Пока не известно, — с хитрой улыбкой в глазах ответил Серёге Артём Николаевич. — Может, будут, может, не будут.

— Но он же вас на встречу пригласил! И вы согласились!

— Нет, мы бы от такого приглашения взяли и отказались. Пусть ничего не светит, сам факт этой встречи нам на пользу. Правда, Тёмный?

— Действительно! — подтвердил Артём Николаевич. — А центральных каналов, которые на всю страну вещают, сейчас полно.

— Не-е, по Первому круче было бы, — неуверенно возразил Серёга.

Арон с Артёмом Николаевичем засмеялись.

— Может, ты и прав, и мы уже настолько крутые!

Довести разговор до конца не дали Олейников со Стояновым. Похоже, они просто прогуливались по обширному фойе и на них наткнулись случайно.

— Илья, смотри, конкуренты! — кивнул на их компанию Стоянов.

— Что я, конкурентов не видел?

— Таких нет. Таких конкурентов поискать. Малолетки на пятки наступают. Вот ты как к молодёжи относишься?

— Относись я к молодёжи плохо, ты где-нибудь в Тмутаракани прозябал бы. А от моего хорошего отношения я тебя взрастил, взлелеял, можно сказать, вскормил. В люди вывел. Ты сам с чего на подрастающих бочку катишь?

— Премию жалко!

— У тебя она дома стоит? И у меня стоит! Ровно по штуке на брата. А тебе всё мало, хапуга!

Все давно уже поняли, что перед ними разыгрывают импровизированный и абсолютно добродушный скетч. Лёшке это так понравилось, что он попытался подыграть:

— Позвольте высказаться в том смысле, что мы искренне полагаем — в нашей победе есть и ваш вклад… — тут он немного сбился и обратился к товарищу тоном телевизионного ведущего, передающего слово корреспонденту: — Сергей!

— Да, Алексей. То есть мы учились на ваших программах и только благодаря этому чего-то достигли.

— Илья, они ещё и подхалимы! — воскликнул, в притворном ужасе отшатнувшись, Стоянов.

Участники «Городка» вполне серьёзно всех поздравили и отправились по своим делам. Тут же рядом объявился представительный мужчина. Лёшке показалось, что он уже где-то видел это благородное восточного типа лицо.

— Здравствуйте, здравствуйте! Поздравляю. Арон, не надумал ещё? Смотри, Голливуд по тебе плачет.

— Тимур, я ж объяснял. Потом без Артёма я в Америку всё равно не поеду.

— Нет, мало мне конкурентов там, так я ещё сам для себя должен их из России экспортировать. До встречи.

— Это кто?

— Кинорежиссёр. «Ночной дозор» смотрели? Ну вот. Он теперь в Голливуде снимает. Ару к себе работать зовёт, а Ара сдуру, не иначе, отказывается.

— Вот как ты ценишь нашу дружбу! — обиделся Арон и даже отвернулся, делая вид, что смахивает слезу. Но тут же повернулся обратно и весело сказал: — Мы, если захотим, и сами скоро в Голливуд переберёмся. Вот закончим все великие дела здесь и сразу за океан.

— А про «великие дела» спросить можно? Мы, наверное, теперь продолжение снимать станем?

— Фиг тебе, Красная Шапочка, как сказал Тёмный волк. Оно, конечно, с экономической точки зрения сейчас в самый раз бы продолженьице запустить. Второй сезон и прочая мура. Но скучно. Опять же, лучше не сделаешь, разве что так же. А это всё равно, что хуже.

— Не понял?

— Сам подумай, Лёха, а то тебе дядя Арон всё разжёвывать должен. Вовка, Вовка! Мы здесь!

Это уже относилось к человеку, которого Арон высмотрел где-то вдалеке и посчитал, что может позволить себе орать через весь зал.

— Вот вы где прячетесь, — сказал «Вовка», подходя к ним. — Еле разыскал.

Он был заметно старше и Артёма Николаевича, и Арона, но, как ни странно, по каким-то не до конца Лёшке понятным признакам, был с ними одного поля ягодка.

— Есть, чем порадовать? — обратился он к Артёму Николаевичу. — Где Валентин?

— Валька на съёмки уехал. Сказал, что через пару недель вернётся, к тому времени и клиент дозреет. Вот тогда мы тебя либо порадуем, либо…

— Придётся терпеть. А это не иначе… сейчас угадаю… Это Лёшка, это Серхио. Тьфу ты, Сергей. Правильно?

— В точку. А это известный детский писатель Владимир Дмитриев. Здесь он, правда, в качестве малоизвестного сценариста мыльных опер. Сценарии, понимаешь, пишет для сериалов…

— Для ситкомов, — важно поправил Дмитриев.

— Сценарии, может, и не самые ерундовые, — пропустил поправку мимо ушей Арон, — но даже на ТЭФИ недотянули.

— Эй, полегче на поворотах! Нас по сценариям никто даже не выдвигал, а то ещё не известно, как повернулось бы.

— Ладно, — перебил друга Артём Николаевич, — главное, что он приличный писатель.

— Да какой я писатель. У меня же ни одной книжки не издано.