— Молодец, мне и сказать-то особо нечего, — начал папа. — Ириша, сообщи отроку решение семейного совета.

— Да какое там решение. Нужно тебя, Лёш, приодеть немного.

— Это точно. Ты теперь публичный человек, — подтвердил отец.

— Можешь половину денег считать своими. Только трать с умом.

— Ты что? — накинулся на маму отец. — Сомневаешься в моем сыне? Он же весь в меня. И в тебя. Немножко.

— А сейчас на эту сцену со своими поздравлениями выйдут Серёга и джинн Толик!

В переполненном зале драматического театра зааплодировали, Артём Николаевич слегка подтолкнул ребят вперёд.

— Здравствуйте, добрый вам вечер! — начал Серёга. — Толик, поздоровайся.

— Хай, пиплы! — сказал Толик.

— Ну вот уже нахватался, а с виду воспитанный джинн, — пожурил его Серёга и повернулся в сторону зала. — Нам очень приятно оказаться сегодня в этом зале. В вашем обществе, в котором мы чувствуем себя вполне в своей тарелке.

— Это как?

— Толик, мы же на юбилее ОАО «ТЕЛЕком», а сами мы откуда? С ТЕЛЕвидения!

— А! Тогда я тоже чувствую себя как в своём кувшине.

— Может, кто-то полагает, что все наши метаморфозы, превращения и трансформации возможны лишь на телеэкране? Что на самом деле Толик ничего не умеет? Мы прямо сейчас докажем вам обратное. Толик!

Лёшка щёлкнул пальцами. Мальчишки тут же достали парички, нацепили их на головы. Серёга размашистым жестом изобразил, как подкрашивает губы, Лёшка слегка взбил волосы. В зале засмеялись. Они сели на стулья и заговорили девчачьими голосами.

— Мы ведём репортаж со стадиона Лужники, где проходит финальный матч на кубок Димы Билана по российскому футболу, — жеманно начал Толик. — Играют наши любимые команды «Торпедо» и «Шинник».

— Сёдня 14 февраля, день святого Валентина Иванова, — ещё жеманнее подхватил Серёга. — Капитаны обменялись поцелуями и валентинками. Все делают чмоки-чмоки. Я рассказываю легенду. Эта история уходит корнями в прошлое, ей один год. Однажды судья Иванов раздал много жёлтых и красных карточек и вошёл в историю. Жёлтые он давал в знак дружбы, красные — с номером своего телефона — в знак любви. С той поры они так и называются «валентинками», а футболисты вырезают из них сердечки и хранят в шкатулочке. Почему в форме сердечек? Потому, что Иванов их как от сердца отрывал. Амбициозные спортсмены соревнуются, кто наберёт больше. На сегодняшний день больше всех собрал Павел Погребняк. Павел, I love you.

— Футболисты «Шинника» играют в белой форме, она их полнит, — сообщил публике Лёшка. — На футболистах «Торпедо» чёрные футболки с надписью «ЛУКОЙЛ», какой-то новый кутюрье. На мне юбочка Dolche & Gabbana, кофточка Dior и косметика Avon…. Тоже прикольно.

Ну и дальше в том же духе. К некоторому Лёшкину удивлению, даже не самые смешные шутки вызывали взрывы хохота.

Заканчивали они своё выступление песенкой про футбол от лица всё тех же недалёких девчонок. Серёга пел куплет, Лёшка по-рэперски зачитывал припев. В самом конце Серёга на саксофоне сыграл несколько тактов мелодии песенки и ловко перешёл на футбольный марш. Тут уж зал разразился настоящей овацией. Ребята сняли парички, раскланялись и ушли за кулисы. Но зал не утихал.

— Быстренько на «бис», — сказал Артём Николаевич.

Они вновь вышли к микрофонам и надели свои парички.

— Слушай, — растягивая гласные, сказал Лёшка. — Как у тебя вчера с твоим новеньким закончилось?

— Как-как? Ну поднял он меня до квартиры…

— Что? Неужели на руках до самой квартиры? У тебя же десятый этаж.

— Ты чё? На каких руках? На лифте поднял!

— У-у-у какой он у тебя умный! Сам лифтом управлять умеет![1]

Но и этим дело не закончилось, пришлось выходить ещё раз.

— В целом молодцы. Можно вас поздравить с дебютом, — сказал им режиссёр, пока они стирали грим. — Но вы реакцию зала учитывать должны. Дайте зрителю просмеяться, паузу подержите, не надо гнать.

В дверь постучали:

— Можно?

— Нужно! — отозвался Артём Николаевич.

— Артём, распишись в ведомости, — сказал вошедший. — Ведомость — мне, конвертик — тебе. А это вам по нашему значку, сувениры на память. Всё, побежал дальше. Спасибо, мужики, народ в восторге.

Артём Николаевич вытащил из конверта купюры и разложил их на четыре равные части.

— Это мне, как режиссёру и продюсеру. Это автору. А эти две части ваши. Справедливо?

— Нет, — сказал Лёшка.

Артём Николаевич с Серёгой уставились на него, всем видом демонстрируя непонимание.

— Про автора не знаю, но мы должны получить меньше, чем вы. Без вас ничего бы не было. Ни передачи, ни концертов, ни денег.

— А это ты уж позволь решать мне самому. Слово продюсера — закон. И вообще первый раз от артистов слышу, что они получают много, а продюсер мало. Короче, берите, пока дают. И поверьте, я себя не обделю. Мы на эту тему как-нибудь побеседуем, вам полезно будет. Сейчас давайте о другом. У нас ещё пять приглашений. Нужно репертуар расширять. Костя Фадеев уже кое-что набросал, мы сегодня подправим, завтра вам по почте скину.

— Мальчики! — заглянула в гримёрку администратор вечера. — Машина у подъезда! Одеваемся, я вас провожу.

— Не-е-а, — сказал Серёга, — мне так жить нравится. Деньги платят, на машине возят.

— Ещё и сувениры на память дарят, — поддержал его Лёшка.

— Аркадий, — со вздохом произнёс Артём Николаевич. — Мы с тобой с самого начала договорились: на региональные каналы хоть даром отдавай, здесь у тебя полная свобода действий. Про центральные решаем вместе, и за нами право вето. Если ты по-дружески не понимаешь, напоминаю, что у тебя только двадцать процентов, у нас с Арой и Валькой — восемьдесят.

— Так, может, мне им позвонить? У нас на троих шестьдесят будет.

— Звони. Арон тебя пошлёт.

— Куда пошлёт?

— В лучшем случае ко мне. В худшем — туда, куда ты подумал. Всё, сил моих больше нет с тобой беседы беседовать. Ну потерпи ты до осени!

— До осени ажиотаж спадёт и таких предложений может не быть.

— Аркаша! Дай мне с мальчишками пообщаться, упёртый ты наш.

Разговор этот происходил в телевизионной гримёрке, которая в последние месяцы служила и рабочим кабинетом режиссёра. Лёшка с Серёгой пришли в разгар спора, но им не велели выйти за дверь, как можно было ожидать, а предложили тихонько посидеть здесь. Было понятно, что руководитель канала Аркадий пытается убедить Артёма Николаевича продать программу одному из московских каналов. Но тот на убеждения не поддавался. Наконец Аркадий ушёл.