Так, после недолгих расспросов я выяснила, что спасли ненавистную падчерицу те самые невзрачные камешки, точней сказать, каменная пыль, которой в избытке оказались покрыты лохмотья рудокопов. Когда те, вернувшись домой, снова увидали свою дорогую гостью на земле без памяти и кинулись к ней, девчонка невзначай наглоталась этой самой пыли и вскоре ожила. Кто бы, скажите на милость мог подумать?! Ведь мудрейшие лекари да маги платили немалые деньги чтобы привезти из южных земель запасы горькой воды из волшебного источника, полагая её единственным средством против действия известного состава. А тут оказалось, оно буквально под ногами за просто так валяется!

А? Что, милый? Да, верно, везучая оказалась мерзавка! Невероятно везучая! Такой нечеловеческой удаче мне противопоставить было нечего. Как ни старайся, всё зря! Однако же допустить чтобы сбылось предсказанное зеркалом тоже было невозможно. Да и гейс я, как ни крути, нарушила, можно сказать, жизнь свою ради этого дела загубила, теперь уж никак нельзя было отступиться! Оно, конечно, будь при мне мои книги да побольше времени в запасе, может, я бы что-нибудь и придумала, но увы… Даже с магическим Зеркалом в советчиках тягаться с падчерицей мне оказалось не по силам. Приходилось признать – мне требуется помощь. Да поскорее.

Но кто в этом подлунном мире обладает могуществом, достаточным, чтобы противостоять отродью Сокрытого Народа? Разве что та, кто имеет власть повелевать им?..

Да, дружок, ты снова прав! Я ничего иного не надумала, кроме как обратиться к Королеве Фей. Опять. Да, после всего, что она сделала… А что мне оставалось?

От неё я хотя бы знала, чего ожидать! Ну, по крайней мере, я так думала. Пойми меня правильно, мне и впрямь здорово нравилась моя жизнь при добром короле Тибионе, я успела полюбить эти земли, принять их обычаи, но всем вновь обретённым в тот миг без раздумий готова была пожертвовать, если придётся, лишь бы извести окаянную девчонку. Почему? Сам-то подумай. Рухни даже моя прежняя жизнь, я всё ещё могла бы выстроить новую. Уйти дальше, в чужие земли, взять новое имя, найти нового мужа, даже новое дитя родить. Но всё это только пока хозяева на свете – люди.

Так что, я погоревала-погоревала, а после, припрятала подальше свою гордость и, не теряя более времени, отправилась в одно уединённое место, облюбованное мной среди дубов у подножия замкового холма, дабы воззвать к той, кто единственно способна была мне помочь. Заранее готовясь принять любые её насмешки и любые условия.

О, дорогой мой, убедить её явиться было нелегко! Да и не любит она такой дерзости, предпочитая сама выбирать перед кем и когда появиться. Но, как я уже говорила, упорства мне в те дни было не занимать, так что, в конце концов, знакомый надменный образ вновь предстал передо мною, объятый сиянием, ярче самого яркого лунного света.

Королева-из-под-Холма была раздражена, однако любопытство, столь свойственное вообще её племени, пересилило в ней все другие чувства. Так что, когда она наконец появилась и велела выкладывать, что там у меня стряслось настолько важного, что я посмела отрывать её от дел, тон её выражал, скорее, нетерпение, нежели гнев или досаду. Наученная прежним горьким опытом, я не стала ничего скрывать от Клиодны, рассказала всё, как есть, вот, как вам сейчас. Не забыла упомянуть и древний закон крови, рассудив, что, возможно, собственные обычаи окажутся в её глазах аргументом более убедительным, чем мои слова. Ну а в завершение попросила помощи или хотя бы совета, как мне побороть падчерицу, если такое средство вообще имеется на свете.

Чем дольше слушала Королева Фей, тем больше хмурила она прекрасные свои брови. Под конец и вовсе потемнела лицом, даже ногой топнула в сердцах. «Да как они могут?!» – воскликнула она в возмущении, – «Уговор с сыновьями Миля скреплён нерушимыми клятвами! Нельзя вот так взять и попрать древние обеты! Нельзя воспользоваться неосторожными словами глупой отчаявшейся женщины, будь та хоть трижды королевой!» У меня словно камень упал с плеч. Теперь уж не важно было, насколько я не нравлюсь Клиодне и насколько она рассержена на меня за беспокойство. Если уж у нас оказался общий противник, значит, несмотря на старые раздоры, мы с ней были на одной стороне. Союзница, о какой я и мечтать не могла! Да теперь мы в два счёта расправимся с проклятой девчонкой, пусть даже её вместо семи рудокопов опекают семь сотен воинов! Так я думала про себя в тот миг и сердце моё пело от радости.

Однако всё оказалось не так просто.

С этим племенем вообще не бывает просто, вот вам моё слово! Вечно они всё мудрят да кружат, запутывают и слова свои, и планы, что кот пряжу. Полагаться на таких помощников себе дороже выходит. В итоге, сам всё сделаешь, а их ещё попробуй не отблагодари! Так и в тот раз вышло.

Не успела я обрадоваться толком, как Королева-из-под-Холма возьми да заяви, мол, она, конечно, всем сердцем за моё дело, но у неё, мол, в этих землях власти нет. Тут дескать, правит дальняя её родственница, могущественная королева, чьи волшебные птицы своим пением способны разбудить мёртвых и убаюкать живых, и состоят они в отношениях весьма прохладных, так что, ни приказать той, ни договориться с ней Клиодна не в состоянии. Придётся, мол, мне крутиться самой.

Но кое-что эта хитрая щука мне всё же пообещала.

Ни много ни мало, золотое яблоко из своего волшебного сада! Одно из тех, что растут на деревьях с ветвями из серебра, в волшебных садах, скрытых от глаз смертных, где меж корнями чудесных тех яблонь текут всеисцеляющей воды животворных источников. Яблоко, что может даровать бессмертие тому, кто вкусит его, но также может с лёгкостью и погубить навек. Особенно если поступить с ним, как научила меня Королева Фей.

Перед таким оружием моей падчерице ни за что было не устоять!

Одна беда, за свою помощь Королева-из-под-Холма потребовала плату, и плату дорогую. В обмен на плод, какого не должна была касаться смертная рука, желала она дар, какие уж много сотен лет не приносили ей люди – жизнь и кровь моего мужа, благороднейшего из королей, что когда-либо ступали по земле.

Да, приятель, выбор предо мною стал нелёгкий! Сохранить мужа, но погубить его королевство, а может статься, и все прочие королевства мира, или погубить того, кого я успела полюбить, но спасти всё, что ему было так дорого, в чём видел он смысл и свет своих дней.