Бэлла. Кикимора глазастая.

Никита выскочил, пихнул Илью. Тот загремел по ступенькам. Никита ринулся следом. Бэлла попыталась удержать его за куртку. Нога в неудобном сапоге подвернулась. Последние ступеньки пересчитал руками и плечом.

— Держи его!

Сверху навалились. Никита извернулся. Пнул сапогом в навалившегося, высвободил ногу и вскочил.

Бэлла сидела, обняв сапог.

Никита бросился по коридору.

— Аааааа!

Полинка, выставив руки, проскочила мимо него, в кого-то врезалась.

— Мама!

Удар, еще один.

Никита обернулся. Да что же мелкую постоянно бьют?!

— Хватит! — он остановил руку Бэллы. — Себя ударь!

На Никиту тут же навалились с двух сторон. Ноги подкосились. И он рухнул на пол.

Осалили, блин. Гвоздь-то он где уронил?

Никита попытался вывернуть голову. Взгляд уперся в ботинки. Черные, хорошо начищенные.

Илья с Легычем отступили, словно почувствовали Хозяина. Никита сел, потряс отбитой рукой.

— Я вам принес кое-что! — сказал медленно.

— Мне?

— Записку. Просили передать.

В голосе Хозяина появился интерес:

— Ах, записку?

Никита полез в карман. Один, другой. Хоть бы какой листок.

— Ааааа, понятно, — противно протянул призрак и вдруг натурально так вздохнул: — Обмануть решил. Меня не обманешь. Многие пытаются, но у них не получается.

Никита сжал руку в кармане. Если что, будет сразу бить солонкой.

— Это письмо меня здесь и держит. Она, — кивок в потолок, — его мне написала, а передать не может. И пускай. Пока есть письмо, есть и я. А вот тебя не будет. Не надо к нам сюда ездить! Никому! НИКОГДА!

Призрак сделал шаг, Никита сжался, зажмурился. Между глазами промелькнули горячие искры, в лоб ударило.

«Пока есть письмо…»

— Нет больше твоего письма! — прошептал он.

Между пальцами призрака играло пламя.

— Ты уверен?

В стороне скулили. Полинка отползала от разъяренной Бэлки.

Да что там уверен — он сам видел, как остатки письма… остатки…

Видимо, в лице он все же изменился.

— Вас так легко на это купить. Попросить передать письмо! И вы сразу бежите ко мне! Глупые… Наивные…

Под потолком разлился легкий смех.

Вот дурак! С чего он решил, что ему здесь хоть кто-то готов помогать? Разве только Полинка. И то потому, что не местная.

Полинка!

— Ну ладно, хватит разговаривать. — Призрак стиснул кулак. Вокруг сжатых пальцев промелькнула искра. — Тебя сейчас убью не я, а они. — Он кивнул на притихших местных. — Они. А потом будут переживать. И будут виноваты. Хорошую месть я придумал?

Не успел призрак договорить, как на Никиту бросились.

— Мелкая! — извернулся он.

Полинка сидела у стены, терла щеку. Смотрела устало.

— Защиты у мелюзги ищешь? — засмеялась Бэлла.

Как сказать, чтобы поняла только Полинка? Нужны очень правильные слова.

— Гроб. То есть шкаф. Помнишь?

— Будет тебе гроб! — торопил призрак. — Тащите его наверх! Оттуда сбросим.

Ага, снаряд в одну воронку не падает. Одного утопили, другого крышей придавило, а ему, значит, перелом шеи.

— Он там остался! — Полинка мгновенно переключалась. Она уже не плакала, а смотрела с интересом.

— Я достал, а ты бросила.

Никиту волокли, он извернулся, сунул руку в карман, сыпанул в лицо Легычу горсть соли. Легыч взвыл. Никита получил удар под ребра и сильный пинок в спину. Падая, выпростал из кармана вторую руку. Ничего, гвоздь и соль годятся не только против нечистой силы.

Илья дернул его вверх. Никита резко поднял руку.

— Отпусти его! — накинулась на брата Полинка, наваливаясь грудью. И зашептала: — Что?

— Письмо. Помнишь? Ты не прочитала, бросила. Его сжечь надо.

— Что?

— Уйди! — Илья легко отбросил Полинку. Вздернул Никиту.

— Гроб и похоронная музыка! — заорал Никита. — И пусть все сгорит к чертям! — Бросил гвоздь в сторону Хозяина: — Выше пламя! И чем быстрее, тем лучше!

Метнулся в одну сторону, в другую, запутался в ногах, споткнулся.

Звеняще хохотал призрак девушки.

— Пока нас помнят, мы живы! — рявкнул Никита, но сил сопротивляться уже не было. Его потащили к лестнице.

Кажется, в стекло стучали. Паша? Спасет?

Никита дернул ногой. Сапог полетел по коридору.

Ничего, не в сапогах счастье!

Оглянулся. Полинки не было. Поняла ли?

Вцепился в перекладину, не давая тянуть себя наверх. От острой боли чуть не взвыл. Вредная Бэлка впилась зубами, заставляя разжать пальцы.

— Зря упираешься, — торжествовал Хозяин. — Ничего уже сделать нельзя. Надо смириться.

— Да здравствует кротик! — крикнул Никита, и его перебросили на чердак. Теперь надо было продержаться несколько метров до люка. Никита руками ухватился за стропила и повис на них. Илья с Легычем вцепились ему в ноги.

— Не играй с огнем! — брыкнулся Никита.

Перед ним была дверь. Сейчас затащат на чердак и бросят вниз головой. Доказывай потом, что это не он сам все учудил.

Полинка! Где ты?

Сколько ей надо пробежать? Через поселок, мимо дома с Лениным, через железную дорогу, мимо ворот (если их еще не замуровали, чтобы больше никто не шастал), через все развалины ЦБК к плотине, от нее вниз, к кустам, в которых они сидели. Минут двадцать. Надо держаться.

Никита раскинулся звездой, не давая себя сдвинуть.

Дядя Толя будет уверен, что он уехал. Ведь Никита ушел и не вернулся.

Никита вжал голову, отбитыми руками из последних сил цеплялся за воздух. А его все толкали, пинали, били.

— Сейчас все случится! — выл Хозяин. — Тебя сбросят! Сбросят! Отличное завершение ритуала!

Потащили. Никита потерялся в пространстве. Сколько ему еще до люка, куда его тащат, что вокруг происходит? Рухнул на бок. Не дастся! Не сдвинете!

— Ну же! — выл ему в ухо Хозяин.

— Полина!

Повалился коленями на жесткое. Удар равнодушной болью отозвался в теле. Его снова поволокли. Толкнули в пустоту.

Все, не успела.

Никита открыл глаза. Он лежал на мягкой земле. И ему было хорошо.