– Поймают. Захочет бог наказать – отнимет разум. Остался бы Леной, тогда спокойно свалил бы! А теперь поздно! – дико закричала она.

Он схватил оружие и приставил к виску Маши, одной рукой управляя машиной.

– Заткнись! – орал он. Маша зажмурилась, ожидая выстрела. Внутри живота резанула боль. Она испугалась. Больше всего она боялась потерять ребенка. Надежда на спасение жила в ней. Она понимала, что Сергей сделает все, чтобы ее спасти. Вдруг Мария услышала протяжное завывание. Она уже не чувствовала на коже холод металла.

– Черт! Как ты права! Как ты права! – сокрушенно стонал Оборотень, долбя руль кулаком. – Я идиот!

Он хотел повернуть, но вовремя увидел, что и эта дорога была уже перекрыта. Он дал по газам и упрямо поехал вперёд. Откуда-то сверху раздался голос.

– Внимание черный Додж! Все пути перекрыты. Сдавайтесь. Гонка бесполезна.

В небе машину преследовал вертолет.

– Сопротивление бесполезно! Сдавайтесь!

Оборотень, стиснув зубы, злобно завывал. Позади тоже преследовали милицейские машины. Маша со страхом смотрела на своего похитителя. Ее страх усилился, что можно ожидать от зверя, загнанного в ловушку, она не знала. Ее уверенность на спасение потихоньку таяла. Вдруг он резко затормозил. Навалившись на нее, открыл дверь и злобно, резко, ударом ноги выпихнул из машины. Она выпала, упала в снег и покатилась куда-то вниз. Маша лишь услышала, как мотор его машины резко и протяжно заревел. Сквозь поднятые клубы снега и растрёпанные волосы мельком увидела, что одна преследующая машина вдруг остановилась и из нее выбежал Сергей.

Оборотень разогнал машину, преследователи были совсем рядом. С вертолета призывали сдаться, иначе будут стрелять на поражение. Темные мысли заняли его разум, он понимал, что для него все кончено. Но ему не хотелось сдаваться. Он хотел остаться непойманным. И он уже знал, что сделает. Он для себя все решил. Разгоняя машину сильнее и сильнее, он приближался к мосту. Недостроенному мосту. Страх сковал его черную душу. Он упрямо давил на газ, словно подавляя свое желание жить. Успокаивал себя, что ещё немного – и все кончится. Что все произойдет быстро и, возможно, безболезненно. Страданий уже не будет, не будет больше боли, зверь умрет вместе с ним и не будет его мучить. Вот впереди появился мост, ещё пару секунд и он уже падал вниз. Как в замедленной съёмке, машину развернуло. Он увидел, медленно приближающуюся, окованную льдом реку. Вдруг знакомый туман поплыл над рекой. На льду он увидел убитых ими девушек. И вот она. Мама. Он увидел близко ее лицо. Она стояла опустив виновато глаза. Черные волнистые волосы обрамляли ее спокойное лицо. Она подняла свой взор наверх, к нему навстречу.

– Сыночка. Сына. Прости меня, милый.

В его душе всё дрогнуло. Он смотрел в ее спокойный, наполненный любовью взгляд. Наполненный для него! Он ощутил себя счастливым, первый раз за всю его никчемную, никому не нужную жизнь.

– Ради этого можно умереть, – тихо сам себе сказал он, скупая слеза потекла по его щеке.

Мощный удар и быстрая боль лишь на секунду вырвали его из миража. Он летел, летел куда-то в холодную темноту.

Сергей быстро спустился с дороги вниз, подбежал и схватил в охапку жену. Она вся дрожала и, казалось, была без сознания. Он тихонько похлопал ее по щекам.

– Машка, Машутка, милая, очнись!

Маша медленно приоткрыла глаза. Увидела Сергея и устало улыбнулась. По ее щеке сползала слеза.

– Серёжка, я так люблю тебя.

– И я тебя, милая, – Сергей крепко обнял жену. Только сейчас пришел какой-то животный страх от осознания того, что он мог потерять ее навсегда. Он поднял ее на руки и бережно, словно самую важную в его жизни драгоценность, понес к машине. На дороге уже ожидала «Скорая». Он не замечал суету вокруг. Самое важное было в его руках. Он шел и думал, что, наверное, самое страшное в жизни – это терять близких и любимых тобой людей. Но теперь все будет хорошо, он уверен.