— Риган, — прошептал он, пробегая губами по ее шее. — Если бы я мог, то это повторилось бы прямо сейчас…

Подняв голову, Риган положила руки на его широкие плечи, мечтая только о том, чтобы обрести хоть малую толику магии, способствующей их скорейшему появлению в замке.

Путь к Маклауду обещал быть долгим.

Данмор пинком открыл каменную дверь Кэрн-Тула и вошел внутрь. Он почти насмерть загнал свою лошадь, чтобы добраться до гор как можно скорее, но теперь это уже не казалось столь важным.

Проходя мимо покоев Дейрдре, он почувствовал шевеление воздуха. Остановившись, он увидел стоявшую в дверях колдунью. Изумлению Данмора не было предела: какого такого друида ей удалось разыскать, чтобы суметь восстановить телесную форму?

Теперь с ней следовало объясниться: он обещал ей, что сделает все, как следует, однако дело пошло иначе.

— Госпожа, — поприветствовал ее Данмор, низко склонившись на одном колене.

— Встань, Данмор.

Он выпрямился и застыл, глядя на стоящую перед ним красоту. Ее внешность всегда заставляла Данмора замирать от восторга. В то время как другие каменели от страха при взгляде на поразительные белые волосы и наводящие ужас глаза, сам Данмор находил Дейрдре восхитительной. Он обожал эти широковатые скулы, лицо в форме сердечка и полные губы.

— Как? — ошеломленно прошептал он. — Кто-то уже доставил госпоже друидов?

— Нет… Я нашла другой способ, но друиды мне все равно нужны!

— Конечно, госпожа.

— Где мои вирраны? — спросила Дейрдре, всматриваясь в пространство вокруг Данмора.

— Мы шли по следу очень сильной магии, когда наткнулись на Воителей.

Ее светлые глаза нахмурились, и касавшиеся пола кончики волос зашевелились.

— На Воителей? Их цвета?

— Зеленый и серебряный.

— Гэлен и Логан, — пробормотала колдунья. — Не думаю, что вы смогли бы их пленить.

— Мы вышли на поселение друидов, но Воители встали на их защиту, — сокрушенно покачал головой Данмор.

— Это становится интересным. — Она постучала по алым губам своими длинными ногтями. — С какой стати эта парочка ушла из Маклауда? Случайно ли они наткнулись на поселок, или разыскивали его специально?

— Я намерен заняться этим, госпожа, как только наберу новых вирранов.

Внимание колдуньи снова переключилось на Данмора.

— Ты полагаешь, друиды будут сидеть на месте и ждать? Куда более вероятно, что Воители забрали их с собой в Маклауд.

— Я подозреваю, что именно так они и поступили, — солгал Данмор, поскольку даже не задумывался о таком повороте событий.

Дейрдре улыбнулась, доказывая Данмору лишний раз, что ему никогда не следует кривить с ней душой.

— Где находились обнаруженные друиды?

— Лох-Оу.

Дейрдре застыла, словно ледяная статуя, но ее глаза заполыхали от гнева.

— Лох-Оу? Ты уверен в этом?

— Да, госпожа.

Откинув голову, Дейрдре издала вопль, исполненный такого бешенства, что Данмор непроизвольно отступил назад. Он знал, как легко выходит колдунья из себя, но столь безудержную ярость видел впервые.

Крик наконец затих, и Дейрдре вперилась гневным взором в Данмора. Ее грудь продолжала неистово вздыматься.

— Забудь пока о друидах, идущих в Маклауд, Данмор. У меня к тебе другое дело. Думаю, тебе стоит нанести визит в Макклур.

— Как вам будет угодно, — пробормотан Данмор.

Он прекрасно знал привычный ход мыслей Дейрдре. Что бы она ни придумывала с Макклуром, это всегда пахло сражением и смертью.

Данмор улыбнулся, готовясь к началу.

Гэлен взглянул на ночное небо, так сильно отличавшееся от того, каким оно было днем раньше. Ни одно облачко не нарушало чудесной гаммы глубокой темной синевы, перемежаемой лунным серебром и звездным мерцанием.

Но, даже поддавшись минутному восхищению, он ни на миг не забывал о Риган. Чувства роптали, словно его и Риган связывали невидимые нити.

Он поцеловал ее перед всеми, совершенно не заботясь, что подумают другие друиды. Гэлен не спрашивал разрешения, не задумывался, что кто-нибудь может удержать его от этого шага. Он просто припечатал ее губы к своим, не в силах бороться с непреодолимым влечением.

Тем не менее его продолжало глодать чувство тревоги. Риган хотела узнать прошлое, то прошлое, секрет которого так тщательно скрывался Мейри и Одарой и частью которого стали теперь Логан и он сам. Знание тайны давило на Гэлена тяжким бременем, и он не мог сказать с уверенностью, как долго сможет терпеть эту тяжесть.

Этот секрет вскоре узнает весь Маклауд…

Сдерживая дыхание, Гэлен неслышно обошел по кругу спящий лагерь. Он нисколько не сомневался, что Риган найдет в Маклауде свой родной дом. Дружественно настроенные друиды с удовольствием примут ее в свою семью. Даже если очередной приступ горячки снова сотрет ее память, Гэлен был в этом уверен, ничего в отношении к Риган со стороны друидов не изменится. Но что будет происходить следующий десяток лет? А через следующий?

Когда Риган снова начнет задавать вопросы? Именно поэтому он очень хотел рассказать ей все, что знает.

— Знаю я этот взгляд, — послышался голос Логана.

Гэлен досадливо крякнул, совсем не уверенный, что хочет вступать в разговор. А если бы даже и захотел, то вряд ли у него это получилось бы, слишком уж он погрузился в свои размышления.

— Не нужно владеть силами магии, чтобы понять — ты думаешь о Риган.

— Боюсь, это навсегда, — признался Гэлен.

Находясь от друидов шагах в двадцати, они все равно говорили вполголоса.

— Если ты полагаешь, что она к тебе равнодушна, можешь быть спокойным на этот счет. Она с тебя, мой друг, глаз не сводит.

— Я был бы счастлив, если бы меня беспокоило только это. После всего, что нарассказывала мне Риган, я уверен, она не остановится ни перед чем, чтобы докопаться до истины. Важнее этого для нее нет ничего.

Логан понимающе кивнул в ответ:

— Мейри говорила, что чем сильнее будет болеть голова, тем скорее будет уходить память.

— Не знаю, как ей помочь, но Риган достойна того, чтобы знать правду. Вдруг в силу обстоятельств она окажется в одиночестве?

— Ты же не оставишь ее, Гэлен.

— А если меня схватит Дейрдре? Или я буду убит?

— Она последует за тобой, — уверенно ответил Логан. — Ты и сам прекрасно это знаешь без меня.

Гэлен обернулся, чувствуя себя полным дураком.

— Это беспокойство, которое живет внутри меня, это беспокойство от которого я не могу освободиться.