— Кого?

— Их. Сюда не сунутся, змеюки! Знаки вон!

Я опустила взгляд на пол. Камни оказались исчерчены непонятными символами и письменами. А вокруг стола архивариуса, где горела лампа и лежала огромная книга, вился охранный круг со множеством букв и загадочных знаков.

Я потопталась, понимая, что разум господина Дэффа и правда помутился, как и говорил наставник Бладвин. Верно, в архиве его держат лишь из жалости. Вряд ли сумасшедший архивариус мог принести какую-то реальную пользу. И с одной стороны — я испытала облегчение, все же беспокоилась, как бы старик не обнаружил во мне самозванку, а с другой — поняла, что общение с этим странным господином теперь сильно затрудняется.

Харди Дэфф проковылял к своему месту и упал в кресло. Я осторожно шагнула следом.

— Господин Дэфф, у меня к вам вопрос…

— Не пойду!

— И не надо. Я лишь хотела спросить…

— И ты не ходи, — буркнул сумасшедший. — Беда ведь будет! Дары, говорят они… врут! Все врут! Поняла? Нельзя! Я им тоже говорю — нельзя, а они… Змеюки! Тут сиди. Тут знаки!

— Вы, конечно, правы, — я решила не спорить с сумасшедшим. — Но я пришла, чтобы узнать…

— Харди Дэфф знает правду!

— Конечно-конечно, — успокоила я архивариуса. — Я потому и пришла. Вы ведь знаете имена всех живых и мертвых. Всех! Я назову вам имя… Одно имя. Скажите, жив ли этот человек?

Помолчала, внезапно испугавшись. Что будет, если Ржавчина мертв? Мотнула головой, впилась ногтями в ладони. И произнесла:

— Дэйв Норман. Он… жив?

Старик пошамкал губами.

— Нету такого.

— То есть как это — нету? — опешила я. — Дэйв Норман! Ржавчина! Поищите его! Он должен быть!

— Нету, сказал! — отрезал архивариус. — Я никогда не ошибаюсь! Есть Авгурс Норман — живой пока, есть Дэйв, почивший до моего рождения. А того, о ком ты спрашиваешь — нет. Ни среди живых, ни среди мертвых.

— Вы что-то перепутали. Он должен где-то быть! — убежденно произнесла я. Неужели я могла неверно назвать имя Ржавчины? Нет, это невозможно. Приютские дети не называют имен, но мы их знаем. Конечно, знаем. И я не могла спутать имя, которое значило для меня так много!

Наверняка, старик ошибается! И как он вообще понимает, о ком я спрашиваю?

— Хорошо. Иви-Ардена Левингстон? — выдохнула я.

— Живехонькая коза.

— Тео Брик?

— Мертв. Скоро пяток лет, как почил.

Я потерла грудь, в которой что-то заныло. Башмак… а ведь я наделась, что он и правда сбежал и сейчас живет где-нибудь в столице…

— Хромоножка Китти… Ну то есть… Кейт Беккер.

— Нету такой, — снова рассердился старик. — Ты что мне голову морочишь? Нету такой! Нигде нету!

— Люк Фармер! — почти выкрикнула я имя Плесени.

— Нету! Нигде нету! Пошла вон!

— Слай Брукс!

— Кыш отсюда!

— Аманда Крамер!

— Нету! Убирайся!

— Дэйв Норман!

— Про-о-очь!!!

Клюка взлетела, угрожая опуститься на мою голову, и я вылетела из Черного Архива. Вихрем пронеслась по ступенькам, перепрыгивая через одну, миновала общий зал и вывалилась в коридор.

И только тут сползла по стене и уселась прямо на пол, пытаясь отдышаться. Мысли неслись галопом, сердце стучало сумасшедшим барабанным боем! Что мне теперь делать? Что случилось с Ржавчиной и остальными? Почему Харди Дэфф не смог найти их среди живых или мертвых? Как это понимать?

Может, Дар старика просто сломался? От времени? Может ли вообще Дар сломаться?

Нет, сумасшедший точно что-то напутал! Как он вообще понимает, о ком речь? Мало ли какого Дэйва я ищу… Нету! Не может такого быть!

Но тогда почему он верно определил в мир живых Ардену и госпожу Куартис?

Сидя на полу, я расстроенно потерла лоб. Что мне теперь делать?

Додумать не успела, потому что на меня упала чья-то тень. Подняв взгляд, я увидела Ринга.

Парень рассматривал меня с интересом, темные глаза насмешливо блестели.

— Удобная стена, Золотинка? — усмехнулся он. — А я думал, богачки вроде тебя предпочитают парчовые диваны.

— Тебе вообще не стоит думать о богачках вроде меня, — огрызнулась я.

— Ой ли? — хмыкнул гигант.

— Что тебе надо? Иди, куда шел!

— Так я к тебе и шел. Поболтать хотел.

— О чем? — я попыталась высокомерно задрать нос, как делала Ардена. Но обнаружила, что сидя на полу это сделать сложно. Особенно, когда рядом возвышается такой здоровяк, как Ринг.

Парень снова хмыкнул, оглядел пустой коридор и присел на корточки. Но даже в таком положении казался горой.

— Будь осторожна, Золотинка, — уронил он. — Коридоры в этом замке темные, разное случиться может. Теперь каждый за себя, а ты… быстрая. И Дверь можешь открыть много раз, по праву старшего рода. Не всем это по нраву. Кто-то точно захочет войти раньше тебя.

Я нахмурилась, глядя в темные глаза Ринга.

— С чего бы тебе заботиться о моей безопасности? Денег хочешь?

— Денег?

Ринг коротко хохотнул.

— Вряд ли ты бывала в Эхверском Ущелье, Золотинка. Там богачек не водится, одни каторжники да их дети… Шахты там, рудники. Мало кому везет. А мне вот повезло, знаешь. — Он снова хохотнул, только с какой-то злостью. Сунул руку в карман, вытащил кулак. И неожиданно взяв мою руку, высыпал на ладонь… пять мелких сине-зеленых камушков. — Знаешь, что это? — Ринг равнодушно глянул на искристые капли. — То, что богачки так любят носить на своих белых шеях и тонких пальцах. Камушки эти. Дорогие они. Дороже жизней ссыльных и каторжников. У меня их полно. Так что — нет, монеты мне не нужны, Золотинка.

— Тогда почему предупредил? — тихо спросила я. Протянула руку, возвращая самоцветы Рингу. Он хмыкнул и равнодушно кинул камни в карман.

— Любопытный я. Вот все думаю, кто ж такую ладную Золотинку научил приемам отбросов и отщепенцев. Это ты благородным феврам можешь сказки рассказывать, крошка. А у меня глаза есть. Кто видел драку без правил, тот ее ни с чем не спутает. Вот и любопытно мне. Очень любопытно. Расскажешь, Золотинка?

Парень криво улыбнулся и поднялся. Глянул с высоты своего гигантского роста.

— И вот еще. Слухи ходят. Что ты с Альфом. Что целовалась с ним, и остальное — тоже. И ни слова о том, как ты ему двинула. Врет кто-то.

Я кивнула — еще как врет. Брешет даже!

Ринг развернулся, сунул руки в карманы и, насвистывая уличный мотивчик, удалился. Я тоже поднялась. Но на этот раз, прежде чем войти в темноту коридоров, внимательно осмотрелась.