— Я не стану этого делать, потому что это не поможет.

Юсуф усмехнулся.

— Верно. Никакое унижение не способно искупить твою вину. Никакая казнь не сможет причинить тебе достойные муки. Ты не получишь мальчишку. Ты увидишь, как я поиздеваюсь над ним, а потом убью.

Таир скрипнул зубами, а потом воскликнул:

— Это же ребенок!

Халиф трущоб рассмеялся.

— Это просто насекомое, которое я раздавлю пальцами. Вижу, мои слова причинили тебе боль. Клянусь, что скоро ты попадешь в настоящий ад!

Таир рванулся к нему, но его схватили, заперли в одной из хижин и приставили стражей. Он не знал, где Амаль, что с ним сделали, и изнывал от тревоги и страха за жизнь мальчика.

Таир не молился. Он понимал, что сделки с Богом бессмысленны. Если он решил что-то отнять, все равно отнимет, а если надумал подарить — подарит и так.

Молодой человек сидел у стены, глядя в темноту, пока не услышал слабое шуршание. Где-то будто скреблись мыши или шелестела листва. Таир затаил дыхание, потом поднял глаза к потолку и увидел… детскую руку. Она свисала из дыры в крыше, и в ней был зажат нож!

Таир вскочил, выпрямился во весь рост и взял оружие из рук ребенка. Потом расширил дыру в соломе и втащил Амаля в хижину.

— Откуда ты взялся?! — Восторгу Таира не было предела.

— Я сделал подкоп в хижине, куда меня посадили, и вытащил кинжал из-за пояса человека, который меня охранял. Он спал и ничего не заметил. Я отправился к Азизе, подруге моей мамы, она сказала, что за мной пришел человек, которого Юсуф велел схватить. Я сразу догадался, что это ты! — задыхаясь, произнес мальчик.

— Ты… ты… настоящий храбрец! И ты… мой сын! — прошептал Таир, сжимая ребенка в объятиях.

Глаза мальчика ярко блестели в темноте — то ли потому, что на его лицо падал лунный свет, то ли потому, что они были полны слез.

— Это правда? — тихо спросил он.

— Да. Я твой отец. Я собирался тебе сказать, но не успел.

Ребенок выглядел радостным и вместе с тем растерянным.

Наверное, он вспомнил о матери, об их жизни вдвоем и своих горестях, когда он остался один.

— Почему тебя так долго не было?

— Я не знал, что ты должен был появиться на свет. У нас еще будет время поговорить об этом. Сейчас надо выбраться отсюда, — быстро проговорил Таир.

Это не составило труда. Молодой человек ловко обезоружил застигнутых врасплох охранников, втолкнул их в хижину и запер. Теперь нужно было спешить.

Они бежали во тьме так бесшумно и стремительно, будто летели на крыльях ночи. Иногда беглецы начинали смеяться, хотя Таир знал, что им еще рано радоваться.

— Мы победили Юсуфа! Мы его обманули! Мне всегда казалось, что это невозможно.

Амаль буквально захлебывался от восторга, и Таир, подумав, произнес:

— Юсуфа можно и обмануть, и победить. Непобедимо только зло. Впрочем, думаю, Аллах создал его не случайно, как и все остальное.

— Зачем?

— Чтобы мы знали, что такое добро.

Вскоре мужчина и мальчик поняли, что их преследуют. Теперь они не могли чувствовать себя в безопасности ни в одной части Багдада, кроме той, которая считалась владениями Джабира, но туда еще надо было добраться.

Таир понял, что заблудился. Ночью все выглядело не так, как при дневном свете; боясь наткнуться на воинов халифа, он обходил широкие улицы и без конца сворачивал в незнакомые проулки. Иногда молодому человеку казалось, что он оторвался от погони, но тени преследователей вновь выныривали из темных глубин города.

Таир боялся за мальчика, однако Амаль держался на удивление мужественно и, похоже, совсем не испытывал страха. Его доверие к внезапно обретенному отцу пересиливало все остальные чувства.

Но вскоре мальчик начал уставать. Таир не мог взять его на руки, ибо в таком случае пришлось бы двигаться намного медленнее. Сделав очередной крюк, молодой человек увидел, что они угодили в тупик. Таир был уверен, что если они с Амалем повернут обратно, то столкнутся лицом к лицу со своими преследователями.

Впереди была стена, а за ней — чей-то сад. Возле высокой ограды, какие обычно окружают дома состоятельных горожан, росло одинокое дерево. Таир прикинул, что по нему можно взобраться на стену, а потом приземлиться на другой стороне. Там их наверняка не найдут, но… в чужом саду их с Амалем могли поджидать неприятности. Богатые люди обычно нанимали сторожей, а по ночам спускали с привязи собак.

Невдалеке послышались быстрые шаги. Отвлекшись от своих мыслей, Таир помог Амалю взобраться наверх и сам последовал за ним.

В саду было тихо. Лунный свет усыпал листву деревьев серебристыми хлопьями. По земле протянулись резкие черные тени. Таир мягко спрыгнул вниз и снял мальчика со стены.

Если их обнаружат хозяева, можно будет сказать, что за ними гнались грабители и им с Амалем ничего не оставалось, как перелезть через стену. А если эта половина сада и дома — гарем? Тогда может подняться такой крик и визг, что у хозяина недостанет времени и желания разбирать, каким образом здесь очутился посторонний мужчина, — он просто велит избить его и вышвырнуть на улицу!

Таир и Амаль притаились за кустарником, который рос возле стены. Они не знали, что будут делать дальше. Для начала нужно было отдышаться и прийти в себя. Возможно, они просидят здесь какое-то время, а после покинут сад тем же путем, что и пришли.

В тот вечер Эсма не могла заснуть. Она думала о своей жизни, о своей судьбе и будущем.

Шесть лет промелькнули как один день. Она избежала смерти, но что получила взамен? Один день был похож на другой, в ее жизни ничего не менялось и, казалось, не изменится до скончания лет.

Эсма задумалась. Ее отец еще не стар, но он не вечен. Что будет с ней, когда Тарика не станет? Ей придется жить чужой милостью и подачками. Муж Гайды Хатем и слышать не хотел о преступнице. Братья не общались с нарушившей законы веры сестрой, что наверняка одобрял отец, который ревностно заботился об их будущем.

Эсма подумала о Гайде. Да, та получила все, что можно пожелать. Красота сестры была способна вскружить голову любому, кому удавалось ее увидеть, но с некоторых пор эта красота принадлежала лишь одному мужчине. Гайда была счастлива — это сквозило в ее движениях, в улыбке, взглядах и словах. Она была капризной и своенравной, но с мужем становилась другой, покладистой, обольстительно мягкой, и это превращение казалось столь полным, тонким и искусным, что Эсма только диву давалась.

Девушка не понимала, почему она сама потерпела такое сокрушительное поражение во всем. Эсма старалась быть послушной и покорной женой, и что из этого вышло? С ней обращались как с вещью. Она решила сполна отдаться чувствам, но Назир ее предал. Она была готова презреть свое происхождение и соединить судьбу с Таиром, вором, трущобным мальчишкой, как говорил о нем отец, но судьба не дала им возможности быть вместе.