Эсма потупилась.

— Так будет всегда.

— У нас есть единственный способ соединиться и познать друг друга.

Ее сердце испуганно забилось.

— Ты пришел за этим?

— Я пришел, чтобы снова увидеть тебя, чтобы убедиться, что чудо, случившееся прошлой ночью, — не сон.

— Я не уверена, что это правильно. А еще я боюсь.

Таир пожал плечами.

— Каким правилам может подчиняться любовь? И чего тут бояться? Я понял бы, если бы ты была замужем или до сих пор оставалась девственницей. Но ведь это не так.

Эсме не понравились его слова, хотя он сказал правду. Да, она не девушка, не жена и не вдова. Некое существо, заключенное в клетку из предрассудков, давней вины и малодушного страха перед будущим.

Ее голос сделался жестким, а взгляд — безжалостным.

— Я должна признаться, Таир: мне никогда не нравились такие отношения. Когда мой муж прикасался ко мне, я не испытывала ничего, кроме отвращения.

— Вы не любили друг друга. И он был глух к твоим желаниям и чувствам. Мужчина должен делать только то, что нравится женщине. Если ты не хочешь быть моей — не надо. Тогда почитай мне что-нибудь… о любви.

Таир откинулся на спинку дивана и замер в ожидании, с любопытством глядя на девушку. Эсма не знала что делать. Она представила, как будет читать одну из тех историй, от которых в груди разгорается пожар, а душа начинает изнывать от блаженной тоски.

— Лучше потом. После того, как мы сделаем то, что хочешь ты.

— А ты? Ты этого хочешь?

— Да, — прошептала Эсма и закрыла глаза.

Будь что будет! В отличие от придуманных героев этот мужчина был настоящим, надежным, его присутствие прогоняло тоску и мысли об одиночестве.

Она уступила неодолимому напору и страстному желанию Таира, отдалась в плен его сильных рук и горячих губ. Да, он был не таким, как она, но это не отталкивало, напротив — притягивало их друг к другу. Эсма поняла, что никогда прежде по-настоящему не испытывала, что значит лежать обнаженной в постели с мужчиной. Ее словно обволакивали и ласкали упругие, шелковистые волны, она ощущала себя до боли живой, в ней трепетал каждый нерв, она всем телом отзывалась на его прикосновения.

Ее нежная грудь лежала в руке Таира, другой он обнимал Эсму; ее пальцы запутались в его волосах, а ноги сплелись с его ногами. Он вдыхал ее неповторимый, головокружительный аромат, столь непохожий на аромат других женщин. Потом склонился над девушкой и посмотрел ей в глаза. Ее лицо казалось мраморным, а зрачки чернели, словно капли смолы.

— Я могу это сделать? — прошептал он, глядя на нее так, как глядел, когда приглашал в путешествие по ночному Багдаду, — со страстным ожиданием и предвкушением неминуемого восторга.

— Да, — ответила Эсма.

В решающий момент девушка закрыла глаза. Что-то ширилось, нарастало и пульсировало у нее внутри, и она знала: только Таир может освободить ее от непонятного томления, от страстной муки.

Молодой человек был прав, когда говорил, что таким образом между ними рухнет последний барьер и они сполна познают друг друга. Все было просто и прекрасно, они делали то, что от века делают люди, и вместе с тем это казалось столь таинственным и возвышенным, будто свершалось впервые. Таир и Эсма ощущали себя единственными людьми в этой ночи, на этой земле.

Они плыли по небу на невидимой лодке, окруженные теплым сиянием звезд. Возможно, чувство полного обладания друг другом было иллюзией, однако прежде Эсма не ведала столь упоительного обмана.

В эту ночь она выучила новый язык и новый танец — язык любви и танец страсти.

— Желание всегда побеждает страх, — сказал Таир, когда они отдыхали в объятиях друг друга.

— Для меня это было нелегко, — призналась Эсма.

— Понимаю. Но теперь ты счастлива?

— Да.

— Я буду приходить каждую ночь, — прошептал он, гладя и целуя лицо девушки.

Теперь ей нечего было стыдиться и бояться.

— Приходи!

— Я все еще не могу поверить, что ты меня любишь, — заметил Таир.

— А я — что мы никогда не расстанемся.

— Ты должна мне верить.

— Я не об этом. Твоя жизнь полна риска.

— Теперь я буду вести себя осторожнее, — заверил молодой человек. — У меня есть ты и Амаль. Я должен думать о вас.

— Я бы хотела познакомиться с ним поближе.

— Было бы неплохо, если бы ты научила его читать и писать, — сказал Таир.

— Присылай мальчика ко мне днем, я стану с ним заниматься.

— А что ты скажешь людям, которые живут в доме?

— Что-нибудь придумаю.

— Мне нравится эта затея, — ответил Таир. Он подумал о том, что в доме Эсмы Амаль будет в безопасности.

На рассвете, перед тем как расстаться, они вновь отдались друг другу. Обладая девушкой, Таир смотрел в ее лицо, в котором, как в живом зеркале, отражались любовь и страсть. Он был счастлив тем, что она не противится его пылкости. На этот раз молодой человек отпустил себя на свободу, он был безудержным и неистовым. Он сумел изгнать из памяти Эсмы и Рахмана ар-Раби с его безжалостностью и грубостью, и Назира с его предательством и ложью.

Любовники тяжело дышали, а однажды с губ Эсмы сорвался протяжный стон.

Таир на миг замер и насторожился. Прошло несколько томительных секунд. Нет, похоже, никто ничего не услышал!

Эсма обняла возлюбленного и спрятала лицо на его груди. Ее сердце гулко стучало. К несчастью, она должна была помнить о том, что их отношения преступны, а любовь запретна.

Прощание было трогательным и нежным. Девушка знала, что отныне ее существование будет заключаться в терпеливом ожидании под лучами дневного светила и безудержной страсти в пучине подлунного мира.

В последующие ночи Эсма поняла, что любовь — это книга, открывая которую всякий раз находишь новые, непрочитанные страницы.

Прежняя жизнь будто канула в бездну, не оставив воспоминаний. Сейчас Эсма вновь познавала себя, она по-настоящему жила.

Девушка попала в ситуацию, непостижимую для людей той среды, в которой она родилась, но она запретила себе думать об этом. Эсме нравилось, что, познав ее как женщину, Таир не перестал интересоваться ею как человеком. Он был необразованным, но на удивление любознательным.

Однажды в ворота ее дома робко постучался маленький мальчик. Это был Амаль. Эсма ласково приняла его, провела в комнату, усадила на диван и спросила, хочет ли он научиться читать и писать.

Ребенок кивнул. Судя по ошеломленному виду, он никогда не бывал в таких домах, хотя жилище Эсмы выглядело довольно скромным.

Молодая женщина принесла угощение: лакомства из творога и меда, халву, рахат-лукум, фрукты. Мальчик смотрел на яства во все глаза, но боялся к ним притронуться.