Говоря последнюю фразу, я наблюдал, как ежи выкатывают на боевые позиции черные цилиндры мощных излучателей. Два их залпа, и нам действительно будет крышка.

— Где вы, полковник? Иду к вам на помощь!

— Не дури, Билл! Нам уже не поможешь. Спасай своих людей и держи корабль, раз уж удалось его захватить. Может быть наши успеют подойти.

— Полковник! У нас тут один умелец есть. Говорит, что вроде понял, как этот корабль поднять можно…

— Вот, пусть и попробует! Прощай, Билл! Не поминай лихом. Живите, ребята!

А ежи уже наводили на нас свои цилиндры, а мы ничем не могли им помешать. Разве, что… А в самом деле, чем ждать смерти, уткнувшись мордой в снег… Я вскочил.

— В атаку! За мной, ребята! Погибать, так с музыкой! Пусть ежи увидят, как земляне умирать умеют!

Мои десантники вскочили, и мы, матерясь и стреляя на ходу, устремились на позиции ежей. Неосмотрительно выдвинувшиеся вперёд ежи сразу нашли свою смерть под нашими выстрелами. Зато те, которые копались возле излучателей, засуетились быстрее. Но в самый последний момент, когда по черным цилиндрам уже побежали синие искры разряда, я успел заметить, как горизонт озарился бледно-голубым заревом, и в черное небо устремился столб сиреневого пламени. Умелец Стаховича всё-таки поднял корабль в космос!

Это было последнее, что я увидел на Эмпте-М. Очнулся я уже в пункте внедрения на столе, а за пультом колдовала рыженькая Ненси. Магистр, когда я пришел докладывать ему о завершении операции, был мрачнее осеннего неба. Он выслушал меня, не прерывая, и вопреки обыкновению не достал из бара бутылочку «Столичной», чтобы спрыснуть завершение работы. Вместо этого он вздохнул и спросил:

— Скажи мне, Матвей, сколько лет мы с тобой работаем? Я имею в виду, локальных.

— Хм? Да как-то не считал, — удивился я, с чего это вдруг Магистра потянуло на лирические воспоминания, — Где-то около тридцати…

— Если быть точным, через три месяца тридцать два года будет, — уточнил Магистр и тут же вновь спросил, — А скажи мне, Матвей, сколько раз за эти годы у нас полностью проваливались операции?

— Такого я не припомню. Только к чему этот разговор, Фил? Да, ребята на линкорах и крейсерах облажались, пальнули не туда, батальон угробили. Что ж, а ля гер ком а ля гер (на войне, как на войне). Там всякое бывает, и такое — тоже. Ты и сам это знаешь. Тут надо ещё разобраться, почему так вышло? Но главное-то сделано! Корабль у ежей мы угнали: целенький, здоровенький! Правда, скажем прямо, вышло это случайно. Но, как говорится, победителей не судят.

— Победителей? Целенький, здоровенький? Ах, да! Ты же главного не знаешь. Если бы так, Матвей. Пока ты в пункте внедрения приходил в норму, этот корабль с одного из «Протуберанцев» в упор расстреляли из дезинтегратора. От него даже атомов не осталось, одни фотоны. Вот тебе и целенький, здоровенький!

— Лихо! — я даже присвистнул, — С чего это они вдруг с ним так поступили? А! Понятно. Связи-то не было. Откуда им было знать, что на этом корабле люди? Хотя… Могли бы и догадаться. С чего это вдруг одиночный корабль ежей прёт на линкоры? За ежами таких глупостей раньше не замечалось. Что-то здесь не так.

— Вот именно, Матвей. Что-то здесь не так, а что конкретно, в этом нам предстоит ещё разобраться. Адмирал Гомес как раз сейчас этим и занимается. Посмотрим, как это у него получается.

— Слушай, Фил. А может быть, это я напортачил, когда вычислял координаты целей?

— Нет, здесь всё чисто. Это наши аналитики, извини, проверили в первую очередь. Ты сработал на все сто пятьдесят. Никто, наверное, не додумался бы организовать связь с флотом таким образом. Это войдёт в учебный курс хроноагентов как метод Кривоноса.

На мониторе, тем временем, появилось изображение боевой рубки «Протуберанца-VII» — флагманского линкора Федерального флота. Адмирал Вацлав Гомес имел вид ещё более мрачный, чем у Магистра в момент нашей встречи. На большом мониторе была выведена карта той части Эмпты-М, где разворачивались наши действия, и где героически погиб батальон полковника Деми. Я обратил внимание, что укрепления ежей нанесены с большой точностью. На соседнем мониторе менялись диаграммы и цифровые характеристики исходных данных для стрельбы, выданных центральным компьютером флагмана. Адмирал, совместил программы, и сразу стало видно, что точки прицеливания идеально совпадали с укреплениями ежей. Вацлав Гомес бессильно уронил голову на ладони.

У меня сложилось впечатление, что если бы не огромная ответственность, возложенная на него, как на командующего флотом Федерации, Вацлав Гомес сейчас застрелился бы. После тягостной паузы он повернулся к монитору связи:

— Кукс! Выяснили, кто дал команду на уничтожение одиночного корабля ежей?

На мониторе появилось лицо офицера.

— Адмирал! Никто этой команды не давал. Сработала автоматика противометеорной защиты…

— Автоматика!? И вместо того, чтобы включить защитное поле, она пальнула по неопознанному объекту из дезинтегратора! Ведь она должна была идентифицировать приближающийся объект и выдать его изображение на монитор.

— Всё это — так, адмирал. Но в данном случае она сработала произвольно. Это какой-то нелепый случай. Мы как раз пытаемся с этим разобраться…

— Вы уж попытайтесь и разберитесь! Лома побери! Не слишком ли много, Кукс, сегодня у нас таких кислых случайностей. Сначала у всех орудий сбиваются прицелы. И заметь, Кукс, у всех сразу и у всех на одну и ту же величину. И нет, чтобы в другую сторону! Потом эта грёбанная автоматика… Словом, Кукс, пока мы с этим не разберёмся, нам ничего нельзя предпринимать. Ты понимаешь это, лома побери! Ведь мы так запросто друг друга перебьём. Может, это опять ежи что-то оригинальное придумали?

— Долго им придётся разбираться, — сказал Магистр, отключая монитор наблюдения, — Ну, а мы попробуем выяснить это прямо сейчас. Непонятно только, зачем им это понадобилось?

— Ты думаешь, это — они? — спросил я, догадавшись, что имеет в виду Магистр.

— А кто же ещё? Слышал, что сказал Вацлав Гомес: прицелы одновременно всех орудий сбились на одну величину и в одну сторону. Кто, кроме них, мог это сделать? — проворчал Магистр, набирая код, — Ох, не хочется мне общаться с этой личностью, в Схлопку его! Но деваться некуда.

На мониторе связи долго плясали разноцветные кривые, сменяющиеся звёздными россыпями и замысловатыми фигурами. Я уже подумал, что сеанс связи не состоится, когда на экране возникло несколько искаженное лицо известного нам деятеля ЧВП. Вопреки ожиданию, он не выказал ни малейшего удивления.

— Приветствую вас! Позвольте посочувствовать вам по поводу сорвавшейся операции.

Магистр даже поперхнулся от негодования, а я только покачал головой. Чего я только не насмотрелся за долгие годы работы хроноагентом, но вот такую наглость видел впервые. Магистр же не стал соревноваться со Старым Волком в ядовитости, а просто сказал ему скучным голосом (но я-то знал, что Фил говорит так, когда готов взорваться).