– Их встречам препятствовала мать, – сразу вмешался Резун, –мой клиент очень хотел видеть своего сына, но мать противилась.

– Так сильно хотел, что отказался от своего отцовства,которое пришлось доказывать по суду, – напомнил Плавник.

– Он не отказался, – улыбнулся Резун, – он сомневался. Делов том, что мать этого мальчика никогда не отличалась примерным поведением, и выэто прекрасно знаете. У нее было достаточное количество знакомых мужчин, и мойклиент справедливо требовал установления истины. А когда истина былаустановлена, он не отказывался от алиментов. У них есть справки, ВениаминАлексеевич трижды переводил деньги на имя мальчика…

– Только три месяца, – кивнул Плавник, – а потом?

– А потом его мать отказалась от алиментов, – развел рукамиРезун, – и никто в этом не виноват. У нас есть заверенное нотариусом ее письмо,где она официально отказывается от алиментов и извещает моего клиента, чтоменяет мальчику фамилию. Ей даже удалось поменять ребенку отчество, чтопротиворечит нашему законодательству.

– И ваш клиент ни разу не видел своего сына?

– У него не было такой возможности. Они жили в семьемиллиардера Глущенко на вилле в Антибе. Мой клиент не имеет столько денег,чтобы летать на Лазурный берег для встречи со своим мальчиком. Хотя он к этомувсегда стремился.

Ринат взглянул на серый мешковатый костюм Кутявина, на егогалстук. И вдруг спросил:

– Сколько у вас денег, Вениамин Алексеевич?

– При чем тут доходы моего клиента, – ответил за КутявинаРезун, – дело не в деньгах. Дело в моральной компенсации. Мальчик был сыноммоего клиента, и он имеет право на получение доли его наследства.

– Сколько стоит ваш магазин? – поинтересовался Ринат.

Кутявин взглянул на адвоката. Резун подумал, что Шариповпозвал их для того, чтобы договориться. Возможно, он хочет узнать доходыКутявина, чтобы предложить ему долю наследства. И поэтому он замолчал. Неполучивший от него поддержки Кутявин чуть кашлянул и выдавил:

– Четыреста тысяч долларов…

– Сколько?

– Триста пятьдесят, – чуть сбавил цену Кутявин, – а зачемвам нужен мой магазин? Вы хотите его купить?

– Нет. Просто хочу понять. Восемь или девять лет назад вывстречаете красивую женщину и сразу тащите ее в свою постель. Потом выотказываетесь и от нее, и от своего сына. Когда вас по суду заставляют платитьалименты и доказывают, что вы его отец, вы трижды переводите по семьсотдолларов…

– По семьсот пять, – ревниво поправил его Резун.

– По семьсот пять, – согласился Ринат, – а потом, получив ееписьмо, сразу прекращаете платить. И ни разу не интересуетесь, что стало свашим сыном и его матерью. И лишь сейчас, спустя столько месяцев после ихсмерти, вы решили затребовать наследство. Очевидно, вам кто-то эту мысльподсказал.

– Он имеет право на часть наследства. Это не противоречитроссийскому законодательству, – назидательно произнес Резун.

– Конечно, не противоречит, – согласился Ринат, – но я хочупонять логику действий вашего клиента. Он такой благородный человек. И небедный. У него есть небольшой магазинчик, который стоит не одну сотню тысячдолларов. Очень хорошо. Давайте договоримся таким образом. Вы забираете своеисковое заявление и снимаете все свои претензии, а я выплачиваю вам миллиондолларов наличными…

Плавник испуганно взглянул на Рината. Нельзя предлагатьподобные вещи, это можно расценить как подкуп другой стороны, хотел подсказатьадвокат, но Ринат взглянул на него так, что он почел за благо смолчать. Тамарапокачала головой. Этот молодой человек в несколько лет растранжирит вседоставшееся ему наследство.

– Миллион долларов? – переспросил Кутявин, облизывая своигубы. – Наличными?

– Два миллиона, – Ринат подумал, что нужно усилить эффект.

– Вы позвали нас сюда, чтобы подкупить моего клиента, –возмутился Резун, – речь идет о сотнях миллионов, а вы предлагаете…

– Три миллиона долларов наличными, – устало предложил Ринат,– и учтите, что больше я вам ничего не предложу.

– Три миллиона, – Кутявин оглянулся на своего адвоката. Тотрезко покачал головой.

– Решайте быстрее, – сказал Ринат, – у вас тридцать секунд.Вы получаете три миллиона долларов наличными и исчезаете из нашей жизни раз инавсегда, снимая все свои претензии.

Капельки пота на лбу Кутявина указывали, как он нервничает.Он смотрел по сторонам, не зная, как ему быть. Но его адвокат решил, что поравмешаться. Если Кутявин согласится на эту сделку, то адвокат получит жалкиенесколько тысяч, которые ему заплатят за составление документов. А если онисмогут выиграть в суде процесс, то адвокат получит свои проценты, а это будетгигантская сумма в несколько миллионов. И поэтому Резун не мог позволить своемуклиенту сделать подобный безумный шаг.

– Вы предлагаете нам подачку, – осторожно сказал Резун,сжимая локоть Кутявина, – нам не нужны ваши три миллиона. По сообщениям журнала«Форбс», состояние Владимира Глущенко оценивалось в три миллиарда долларов. Идвадцать пять процентов, которые мы гарантированно можем получить, – это почтисемьсот пятьдесят миллионов долларов. А при другом раскладе у нас будетпятьдесят процентов, что составляет полтора миллиарда долларов. Значит, выпредлагаете нам даже не один процент, а пятую часть одного процента? Я васправильно понял?

– Нет, – холодно сказал Ринат, – вы меня не поняли. И вашклиент меня не понял. Тридцать секунд уже прошли, и я снимаю свое предложение.Теперь я расскажу вам, как буду действовать. Я заплачу эти три миллионадолларов сидящему здесь адвокату и найму еще сотню других. Я заплачу десять,пятьдесят, сто миллионов долларов, но сделаю все, чтобы вы не смогли выигратьэтот процесс. Я затяну его на двадцать, тридцать, сорок лет. Вы не доживете доокончания процесса…

– Это угроза? – быстро спросил Резун.

– Нет. Посмотрите на мешки под глазами вашего клиента. Унего явно больные почки. И он может долго не протянуть. Сказывается нездоровыйобраз жизни. А мне только тридцать, и я собираюсь жить долго. Это было моепервое и последнее предложение. Больше я не буду с вами встречаться иразговаривать. Вы не выиграете это дело ни при каких обстоятельствах. Еслипонадобится, я раздам всем судьям Верховного суда по миллиону долларов, новыиграю дело. Если и они не смогут решить, то я раздам еще по два миллионадолларов судьям Конституционного суда. Но сделаю все, чтобы вы не получили никопейки. Вы жмот и подлец, Кутявин, и не имеете право на эти деньги. Я дажерад, что вы не решились взять три миллиона. Мне было бы очень обидно их вамотдавать…

Резун толкнул Кутявина и поднялся, собирая свои бумаги.