– Мил, – продолжила я, – меня же неудержимо тянет к нему, я ничего не могу с собой поделать! Эти мысли сверлят мне мозг, не оставляя ни на минуту! Я даже каждый разговор с Митей превращаю в допрос: где были, что делали, что Саша про меня говорит. А как увижу его, так совсем перестаю себя контролировать! Смотрю ему в рот, как преданная собачонка, ручки тяну, а когда он меня целует, я таю, и ничего больше мне в этом мире не нужно. Я готова простить ему всё.

– Плохо, что и друзья у него все одинокие, повлиять некому, – добавила Мила.

– Не совсем так. У него много женатых друзей. Он даже говорил, что завидует им. Говорил, что у его друга Жоры есть девушка, и когда родители Жоры уезжают, он зовёт к себе всех друзей, устраивает пьянки, мальчишники. Сашка сказал, что если бы у него была девушка, он бы лучше всё это время проводил с ней, чем с друзьями.

– Пьяный что ли был?

– А, – смутилась я, – да…

– Так пьяные – они все врут с три короба! Да и непьяные – тоже.

– Ну, тогда я не знаю…

– Вот, взять хотя бы нашу Дашу: я, говорит, Кешу люблю! Так ведь она в это сама же свято верит! Искренне! – Развела руками Мила. – И это ей не мешает погуливать с Митей, боясь потерять верного поклонника, да кокетничать с другими мужчинами. Она держит Митю как запасной вариант. Вдруг с Кешей не получится? Лучше, как говорится, синица в руках, чем перо в одном месте!

– Ну, ты скажешь тоже, – рассмеялась я, – смотри, там какая-то машина подъехала, сейчас будут круги наматывать, тебя смущать. Давай ещё два круга, и поедем к бабуле, она уже заждалась.

– Как представлю, что на меня смотрят, – подтвердила Мила, – сразу руки и ноги перестают слушаться. Поехали-ка к бабуле-ягуле! Можно мне прямо здесь остановиться и пересесть, а то я, кажется, с ней не разъедусь.

– Конечно. Сцепление, тормоз, нейтрал. – Я дождалась, когда она остановится, затем открыла дверь и пересела на место водителя. – Ты сегодня отлично справилась, молодец! Даже лучше, чем я в свой первый раз.

– Спасибо. Твоя школа! – Она подмигнула и надела красные лаковые туфельки на шпильке.

К тому времени, как мы добрались до квартиры моей бабушки, наши желудки, передразнивая друг друга, урчали от голода. Она открыла нам дверь и крепко обняла.

– Привет, мои золотиночки, – сказала бабуля, впуская нас, – совсем забыли старушку. Ну проходите, я вам пирожков напекла.

– Привет, бабуль, – поздоровалась я, – спасибо!

– Здравствуйте, Лилия Михайловна. – Мила широко улыбнулась. – Как здоровье? Как дела?

– Жива, и слава богу. Сама знаешь, дочка, в наши годы все органы пошаливают, от былого здоровья ничего и не осталось. Каждый день – как испытание.

– Ты, бабулечка, самое главное – не болей, – вздохнула я, – живи ещё сто лет. Ты нам ой-ой как нужна!

Моя бабушка всегда любила меня и души не чаяла в моих родителях. Любимой её фишкой было принести мне на работу к обеду пюре с котлеткой в баночке. Мне – человеку, который работает в ресторане! Она всегда поражала меня своей трогательной заботой о ближнем.

Когда же родители Милы умерли, он посчитала своим долгом заботиться и о ней. Раз в месяц мы старались навещать старушку: помогали с уборкой, приносили гостинцы, развлекали её своей болтовнёй. А она, в свою очередь, будучи человеком старой советской закалки, учила нас с Милой, как нужно правильно жить. Мы всегда слушали её истории, открыв от изумления рот.

Мы прошли на кухню и принялись разгружать сумки. Пока бабуля ставила чайник на огонь и доставала пирожки, мы вывалили на стол халву, вафли, орехи, пакеты с курагой и черносливом, несколько видов молочных продуктов, чай и фрукты. Мила толкнула меня в бок, указывая глазами на жидкость для мытья посуды, которую мы приносили в прошлый раз, заботливо отложенную в сторону и заменённую содой. Я кивнула головой, поняв, что проще позволить старому человеку мыть посуду содой и тряпочкой, чем приучить его пользоваться специальным средством и губкой. Заставить бабулю брать с собой сотовый телефон всякий раз, когда она выходит из дому, было нисколько не легче.

– Ой, девчата, – запричитала она, вытирая руки о фартук, – это вы зачем столько принесли мне? Берите половину с собой, а то столько денег потратили! Бабушке это всё не съесть…

– А ты понемногу каждый день, – объяснила я, складывая продукты в холодильник, – тебе же нужны витамины.

– Вы за нас не переживайте, – добавила Мила, – мы уже сами зарабатываем, можем себе позволить ухаживать за своими родными.

– Ну спасибо, – покачала головой бабуля, наливая нам чай с молоком, – садитесь, давайте кушайте как следует, а то тощие обе, а вам ещё детей рожать.

– Какие новости, хоть расскажи, – попросила я.

– Новости… – Она села на стул, поправив свои седые волосы. – Лучше бы ты не спрашивала. Твоя тётя Вера вчера звонила, расстроила меня так, что я до утра уснуть не могла, пила сердечные.

– Что произошло?! – Я отложила пирожок в сторону.

– Твой дядя… Он три недели назад ушёл к другой женщине…

– Миша?! – воскликнула я, закрыв рот обеими руками, – никогда бы не подумала, что такое возможно…

– Говорила я ей, что дети ни один брак ещё не спасли! – Бабуля вытерла набежавшую слезу подолом цветастого фартука. – Был один ребёнок, на что ещё второго? А третьего-то уж совсем незачем!

– С тремя маленькими детьми оставил неработающую женщину?! – поразилась Мила.

– Старший сын уже взрослый, – объяснила я подруге, – в институте учится, а второго они очень долго хотели, не получалось забеременеть два года. И тут бог им сразу двоих детей послал: Толе сейчас – два с половиной, Наташе – полтора годика, она настоящий маленький ангел. Тётя аборт не захотела делать по религиозным соображениям.

– Ночами не спала, растила, воспитывала, – вставила бабушка, – пока он с другими бабами развлекался! Ходила вся измученная, лица на ней нет, а тут ещё такое! Это что же творится-то… Как же ей, моей бедной доченьке, быть теперь?

– Вот так взял – и ушёл? – прошептала Мила.

– Я, говорит, понял, что такая жизнь не для меня! – Бабуля ударила кулаком по столу. – Тварь такая! Чтоб ему яйца его поганые прищемило! Приползёт ведь ещё обратно!

– Она примет его? – спросила я.

– Она просила его не уходить, пожалеть детей, – сказала бабушка, – просила вернуться, гада такого!

– Ничего себе, – удивилась Мила, – я бы его не пустила даже на порог.

– А он к кому ушёл-то? – поинтересовалась я.

– К бабе какой-то с ребёнком. Гуляет с ними по улицам да в цирк ходит! С Веркой, с детьми своими ни в жисть не ходил ни гулять, ни в цирк! Вера ещё рассказывать мне не хотела, всё верила, что он вернётся, и всё наладится.

– А детей своих он навещает? Деньги даёт?