Фрицы как подкошенные повалились на землю.

Леонов же повел себя странно. Вместо того чтобы упасть вместе со всеми, он рванул из кобур пистолеты. Понял! Он понял меня! Сработало!

Ках! Ках! Ках!

Зачастили пистолетные выстрелы. Леонов вертелся волчком, между лежащих ничком солдат. Пистолеты в его руках плевались по немцам свинцом. Я уже где-то это видела! Эту манеру передвижения, чуть согнутые в локтях руки… Я это знаю!

Чуть шевельнул головой, приподнимаясь над землей, солдат.

Отбросив все размышления, я схватила еще теплый от рук прежнего хозяина пулемет.

Ду-ду-ду-дут!

И солдат, отброшенный очередью, свернулся калачиком на земле…

Вон еще один!

Пулемет сердито толкнул меня в плечо…

Еще!

Ду-ду-ду!

Отстреляв ленту, я отбросила пустой пулемет. Искать другие ленты было уже некогда, пора было уносить ноги. Насколько я видела, у пулеметчика их больше не оставалось. Передернув затвор автомата, я скатилась вниз по лестнице. Пустая комната, сзади хлопает сквозняком дверь… На улицу! Тут нет видимости, подойдут и закидают гранатами. А вот и выход, как раз отсюда выходил гауптман, или кто там еще шел внизу? Толкнув дверь, я выскочила наружу. Где же Леонов?

Шорох слева!

Я резко обернулась в ту сторону.

Он стоял у стены. Поваленный забор скрывал коренастую фигуру по пояс. Что у него в руках? Пулемет? Почему его ствол направлен на меня?

— Я…

Яркая вспышка! Расстояние между нами не превышало четырех метров… Пулеметная очередь ударила почти в упор.

Пули прошли почти впритирку к моей голове. Я отшатнулась в сторону. Позади меня раздался стук. В проеме двери оседал солдат. Автомат выпал из его руки и ударился об пол, этот-то звук я и услышала. «Сквозняк!» — мелькнула мысль. Точно, ведь входная дверь была закрыта, откуда взяться в доме сквозняку, ведь окон-то в сенях нет! Снова повернула голову и взглянула на Леонова. Он опустил оружие и смотрел на меня. Странно как-то смотрел, будто вспоминал.

— Аккуратнее надо быть, Котенок. Так и до беды недалеко.

— Да… я как-то вот зевнула его… Вниз скорее спешила, мало ли как там у вас? Вы целы?

— Цел. А ты как? Нога не болит, идти можешь?

— Могу.

— Ну так надо отсюда сваливать, и поскорее. Остальные где?

— В лесу… А вы откуда знаете?

Он похлопал рукой по СВТ.

— Видел я ваших ребят. Вернее, одного, второй к этому времени погиб уже. Он мне винтовку отдал и револьвер. И на карте показал, куда идти. Снайпер ваш ранен был, и весьма серьезно, идти не мог.

— И что вы?

— Он сказал, что не жилец. Просил меня уйти, а то у него граната под рукой была, боялся, что нечаянно дернется и… сама понимаешь. Ушел я…

— Ладно, об этом после поговорим, сейчас идти надо. Немцы там как? Проверять не надо?

— Успокоились. Старший их живучим оказался. И вертким. Даже из такого неудобного положения стрелять пробовал. Не успел. Но пара пуль на него ушла…

Мы тронулись в путь, и тут меня словно обухом по голове ударило! Ну, назвал он меня Котенком, ладно, Яков мог и проговориться в таком-то состоянии. Но вот нога! Откуда он про это мог знать?

— А-а-а…

— Привет тебе, Котенок, от дяди Саши…

В-в-в-жик!

Над нашими головами пропела пуля. Потом еще одна.

— К развалинам! — крикнул Леонов, забирая в сторону и перекидывая за спину пулемет. — Тут еще кто-то есть!

Кто-то — это было весьма мягко сказано. По нам стреляли минимум из десятка стволов.

Пересечь то, что когда-то было улицей, под таким обстрелом нечего было и думать. И десятка шагов не пройти — снимут.

— Вот, значит, как… — процедил сквозь зубы Леонов. Он прижался к стене и держал в руках СВТ. — Не сидится вам на месте? Ну, в добрый путь, лежать — оно так даже и приятнее…

Плавным движением он вскинул винтовку.

Бах!

Со стороны немцев ударил по ушам вопль.

— Есть один… а неча бегать, тебя сюда не звали… Правый фланг паси! — крикнул он. — Здесь-то я их вижу, а вот там мне дом обзор закрывает. Точняк, какая-то скотина там попрет, задницей чую!

Прижавшись к земле, я продвинулась на десяток метров в сторону. С этой позиции я могла контролировать правый фланг. Со стороны Леонова бабахнул еще один выстрел. Так… положение интересное выходит. Нам через улицу не пройти, немцы ее простреливают. Но точно так же и им не подойти к нам вплотную, мы тоже простреливаем все подходы. Так можно держаться долго, лишь бы у них миномета не оказалось.

Судя по всему, миномета у немцев не было, иначе зачем им было пытаться сократить дистанцию? Со своего места я видела, как, маскируясь обломками, в нашу сторону ползли два фрица. Пускай ползут, мне еще не очень удобно по ним стрелять… Ага! Первый солдат приподнялся и вытащил гранату. Ну, давай, дергай за веревочку… Есть! Короткая очередь отбросила его назад. А выпавшая из руки граната рванула за спиной второго. Отлично! Минус два.

Бах! Бах! Бах!

Леонов выругался.

— Прыткий черт! Ну, ничего, я тоже не подарок…

Бах!

— Готов… Как там у тебя?

— Двое. Были…

— Растешь на глазах! Молодец! Не расслабляйся, сейчас еще полезут. Им более некуда, тут я их хорошо зажал…

Немцы на какое-то время замерли. Постреливали с места, но в атаку не лезли.

— Что-то мне это не нравится, Котенок… Ты сколько у них пулеметчиков видела?

— Да вроде бы один он был. Теперь на чердаке лежит.

— А второй номер куда девался? Да и я видел у них два пулемета…

— Так часть немцев же ушла!

— И как далеко? Хитрой змеюкой был покойный гауптман. Не верю я, что он просто так их гулять отправил…

— Так, может быть, и мы потихоньку двинем? Пока эти фрицы на месте сидят?

— Может быть, может быть… — он приложился к винтовке. — Обожди-ка…

Бах!

— Есть еще один… Как ты думаешь, сколько их там?

— Ну… пятеро лежат, стреляют постоянно человека четыре… С десяток, я думаю, их тут есть. Точнее — было.

— Да твой пулеметчик. И на дороге шестеро. Еще один в доме прятался. Ну, тот, что за тобой следом выскочил. А было их тут, судя по всему, не меньше взвода… Значит, еще десяток где-то тут ошивается… Да, Котенок, ты права, пора и нам отсюда уходить. Если дадут… Держи-ка! — он бросил мне банку консервов, которую вытащил во время разговора из вещмешка.