Я выключил воду.

— Тебя спрашивает какой-то сумасшедший садовник Джефф, — повторила она. — Интересуется, не впустим ли мы его в сад, чтобы он осмотрел фронт работ. Я не знаю, что ответить.

Я положил шланг автомойки и предпринял тщетную попытку соскрести с лица брызги грязи. Из окна за мной внимательно наблюдал Медведь, которому не терпелось реализовать свое исключительное право на балкон. Я напряг память, стараясь припомнить, не нанимал ли кого-нибудь недавно для выполнения сельхозработ в саду. В дни, когда приходилось много работать, память у меня становилась дырявая. Но все же не мог представить, чтобы решился договариваться с человеком о платной помощи, когда у самого на банковском счету осталось всего тридцать семь фунтов и шестнадцать пенсов. Джемма побледнела.

— Я испугалась, — призналась она.

Я решил, что Джемма просто психанула, но, открыв дверь, понял, что ее реакция на Джеффа была поразительно спокойной. Передо мной стоял человек ростом пять футов восемь дюймов, в очках, с большой бородой, в запачканной куртке с надписью «Главный садовник». На случай, если кто-нибудь сомневался в его профессии, он носил кепку со словами «Стойкий многолетник».

— Привет! — произнес он. — Это и есть ваш сад? — Говоря, он подпрыгивал, стараясь заглянуть через забор. — Вы там часто бываете? Прекрасное место, чтобы принимать солнечные ванны.

Джефф говорил с интонациями восьмилетнего мальчишки, который не в состоянии поверить своему счастью — ему разрешили спать на двухъярусной кровати. Но Джеффу было примерно столько лет, сколько моему отцу.

— Я немного занимаюсь садоводством, — продолжил он. — Если точнее: это моя профессия. — В подтверждение своих слов Джефф указал на кепку и куртку. — Не возражаете, если я войду и осмотрюсь?

Я очень люблю свой сад. Иногда не могу поверить, что он принадлежит мне. Правда, приходилось видеть сады гораздо больших размеров, ухоженных и красивых. Те же, кто профессионально занимается садоводством, наверняка видели намного больше меня, поэтому был удивлен энтузиазмом Джеффа. Водопроводчики же не ходят по домам и не просят впустить их внутрь, если прослышат, что у кого-то красивый запорный кран. Цветы не лишатся покрова тайны, даже если вы будете смотреть на них бесконечно, но какая нужда тратить свой досуг на то, чтобы осматривать все новые сады? То, что, по словам Джеффа, он не искал работы, делало ситуацию интригующей. И я, проявив безрассудство, открыл ворота и впустил его поглазеть на клумбы.

— Да, неплохо, — приговаривал Джефф, сбегая по ступеням. — Немного запущено, но перспективно.

Последние недели я честно трудился, стараясь поддержать сад на должном уровне — обрезал кусты, сжигал опавшую листву и даже почистил по ошибке часть соседского участка. Но понимал, что профессионалу мои усилия могут показаться убогими.

— Видите? — Джефф кивнул на заросшую клумбу. — Надо сгрести граблями вниз по склону и везде положить вот это. — Он посмотрел на компостную кучу. — Вы косите поперек склона? Нет? Попробуйте, будет лучше. А это видите? Срежьте вот до этих пор. До коричневого побега. Сюда навалите побольше. И не бойтесь переборщить, через месяц все прорастет.

Я заметил, что из дома вышел Медведь, что было для него нетипично. Зимой и в этот период он обычно ленится: если выходит на воздух, то предпочитает балкон. Или, выбравшись из нижнего кошачьего лаза, круто поворачивает налево, в сторону дома Бисквит. Никто из приходивших к нам в последние полгода друзей не показался Медведю настолько интересным, чтобы выйти в сад. Он не появился даже на прошлой неделе, когда я через забор разговаривал с Деборой, а Бисквит вилась у ее ног. Но Джефф его чем-то заинтересовал. Кот сел и принялся изучать нас, видимо собирая материал для своих будущих выводов о капризах и слабостях человеческих существ.

— Идите сюда, садитесь. — Джефф устроился на шаткой скамейке, которую я недавно поставил, и похлопал ладонью рядом с собой. — Это ваш кот? Выглядит умным. Расскажите мне о себе.

Слушая его советы, я едва успевал мычать что-то, как он уже переходил от куста к кусту, от клумбы к клумбе. Что бы сказали мои более осторожные знакомые, узнав, в какой ситуации я оказался? У меня хватало опыта общения с шумными, беспокойными людьми среднего возраста, поэтому энтузиазм Джеффа меня не удивил. Но я вдруг вспомнил, что последние две недели поступали сообщения о кражах в нашей местности. И вот я в ловушке в собственном доме, плененный человеком дикой наружности, и ему теперь, наверное, известен код висячего на воротах замка. Хорошо, что я вовремя прислушался к голосу разума и понял, что Джефф ничего дурного не замышляет.

— Когда я смотрела на вас из окна гостиной, вы были похожи на пару дикарей, — прокомментировала позднее Джемма. — Сначала я немного волновалась, что он может тебе что-нибудь сделать, но ничего плохого не происходило.

Джефф оказался буддистом. В восьмидесятые годы работал менеджером банка в Кембридже. Когда ему исполнилось сорок пять лет, порвал с родными, ушел с работы и арендовал дом в Северном Норфолке. «Скорее добротный сарай», — уточнил Джефф. Там поступил помощником к известному местному садоводу. Зарабатывал толику того, что получал раньше, но, к своему удивлению, обнаружил, насколько мало это его волновало.

— Знаете чувство, когда в первый солнечный день в году выходишь на улицу без пальто и возникает ощущение необыкновенной легкости? Это было то же самое, только во много раз сильнее и постоянно.

Вскоре Джефф стал работать ландшафтным дизайнером.

— У меня до сих пор дома почти ничего нет. Несколько книг. Не имею даже телевизора. Понимаете, с собой же все не заберешь.

Питался он в основном купленными у соседа цыплятами и тем, что выращивал в огороде. Я заметил, что Медведь сидел не шевелясь. Лишь отвлекся, чтобы непочтительно пописать на яблоню Джанета. Недавно в Интернете распространилась теория заговоров, согласно которой кошки — пришельцы, присланные изучать людей и направлять информацию на родную планету для помощи тамошним жителям в овладении нашим миром. Я в этом сомневаюсь. Ральф и Шипли настолько заняты своими проблемами, что вряд ли найдут время делать заметки обо мне подобных, а Роско постоянно занята. Но вот если присмотреться к Медведю, понимаешь, что теория не так уж притянута за уши. Каковыми бы ни были далеко идущие планы моего кота, я чувствовал, что Медведь пользуется случаем и, изучая Джеффа, добавляет факты к своему исследованию.

— Я собираюсь в Гластонбери, — объявил Джефф. — Вы тоже? Ну-ка, ткните сюда кулаком. Ну же, не бойтесь, ткните! — Он задрал куртку с надписью «Главный садовник».

— Крепко.

— Это не оттого, что я занимаюсь гимнастикой, мой друг. Целый день я катаю вверх и вниз тачку.

Полчаса назад я понятия не имел о существовании Джеффа, а сейчас если бы нас кто-нибудь увидел, то решил бы, что мы закадычные друзья — дурачатся на лавке двое растрепанных, бородатых здоровых мужчин. Однако меня настораживала его одежда. Как человек, зарабатывающий на жизнь литературой, я занимаюсь своим делом полный рабочий день, но мне не приходит в голову надевать свитер со словом «Автор». Вероятно, у садовников бо́льшая приверженность своему делу, чем у меня. Наверное, поэтому так много людей от садоводства имеют в своих именах слова с садовым значением, например Боб Флоксвердью или Алан Цветинг. К тому же не мне судить человека за внешность, когда сам предстал перед ним в старой майке с изображением рок-группы «Allman Brothers» и с волосами, спутанными ветром, водой и грязью, которые иначе как безобразием не назовешь.