Он пробежал по потолочным балкам и через слуховое окно выбрался на крышу.

Была холодная лунная ночь.

Внизу мерцали огоньки Маргейта.

Еще один ноктюрн.

Он промчался вдоль парапета по крышам примыкающих один к другому домов и добрался до гостиницы в конце квартала. Там была пожарная лестница, и Винс без труда залез на нее.

В отдалении послышался вой полицейской сирены. Патруль мчался в направлении пансиона «Пассат». Потом он услышал звон колокола пожарной машины. Бог ты мой! Похоже, это происшествие переполошило весь Маргейт.

Винс еще раз уверился, что найти его они не смогут. Он платил наличными, удостоверение у него было поддельное, и он не оставил в номере ничего, что помогло бы полицейским установить его личность.

Вот если только кто-нибудь явится в пансион и будет о нем расспрашивать… назовет его имя.

Но кто станет это делать?

И кто подумает, что он тот самый человек, который исчез из номера 26?

Неопределенность остается, но все же можно надеяться, что никто.

Так что на этот счет волноваться незачем.

И что ему делать теперь?

Что он может сделать?

Заночевать в машине? Нет. Это привлечет внимание. Если копперы начнут прочесывать район, им наверняка захочется расспросить того, кто в этот час сидит в припаркованной машине.

Выехать из города и припарковаться где-нибудь неподалеку, где никого нет? Нет, его все равно могут найти, да к тому же полицейские наверняка останавливают сейчас все, что движется.

Искать другую гостиницу до утра никак нельзя.

Значит, что же ему остается?

Не так много вариантов.

Остается лишь одна возможность. Заночевать на пляже.

Винс спустился по пожарной лестнице и оказался во внутреннем дворике.

Полицейских сирен завывало уже несколько, причем одна машина, судя по звуку, промчалась совсем рядом со стеной, за которой он прятался.

Деревянная калитка запиралась на задвижку. Винс отодвинул ее и выглянул в переулок. Пойти налево – выйдешь на Форт-Кресент и назад к пансиону. Исключено. Направо? Нет другого выбора. Только туда.

Винс побежал по переулку. У него было всего пять или шесть минут на то, чтобы убраться отсюда подальше. Через пять минут фараоны поймут, как ему удалось скрыться.

Переулок вывел его на узенькую улочку. Винс направился вниз по холму. В отдалении все еще завывали сирены.

Теперь он понял, где находится. Это была старая рыночная площадь. Она была пуста. Он стал держаться южной стороны и вскоре вышел туда, откуда было видно море.

Перед тем как повернуть за угол, Винс внимательно осмотрелся. Ни полицейских, ни машин, ни пешеходов. Все тихо.

Сейчас или никогда.

Он быстро перебежал дорогу и скатился по ступенькам к пляжу.

Теперь он в безопасности.

Лучше заночевать здесь, под мирную мелодию моря. Здесь его никто не найдет.

Он раскатал коврик и спальный мешок, справил нужду и улегся досыпать остаток ночи. Было очень холодно, но в спальнике он быстро согрелся.

Засыпая, Винс подумал, что никогда нельзя экономить на спальных мешках.

Такое вложение себя оправдывает.

Разбудил его дождь. Холодные легкие капли у него на лице.

Винс открыл глаза и увидел песчаную пустыню, а за ней – темно-серое море. Поблизости сидела черно-белая дворняжка, она поводила в воздухе носом и явно не знала, как ей отнестись к присутствию Винса.

Винс проверил, здесь ли его чемоданчик со всеми вещами. Благодарение богу, он оказался на месте.

Так что же случилось прошлой ночью?

Он припомнил все события, в результате которых ему пришлось провести ночь на пляже.

Черт-те что… просто… невероятно.

Да уж.

Который час?

Десять минут девятого.

Винс очень устал и хотел спать, но остаться здесь дольше значило искушать судьбу. К тому же дождь усиливался.

Винс вылез из спального мешка, свернул его вместе с ковриком и поднялся по ступенькам к набережной. На приморском бульваре было малолюдно. Кругом тишина и покой.

Винс пошел в направлении Форт-Кресент, а затем по боковой улочке к своей машине. Он проехал несколько кварталов и повернул на Белгрейв-роуд. Накануне он приметил в этом районе несколько дешевых пансионов и решил заглянуть в один из них, позавтракать, выспаться и на остаток дня залечь на дно.

Мотель «Гнездышко» подходил для этого как нельзя лучше. Это была обшарпанная гостиничка с облезлой вывеской и запущенным палисадником. Мигающий неоновый знак возвещал: ЕСТЬ СВО-ДНЫЕ МЕСТА.

Миссис Теребихер, тучная тетка лет шестидесяти с лишним, с выжженными перекисью волосами и сигаретой в углу рта, радушно приветствовала Винса. Разумеется, для вас наша лучшая комната, просторная, на втором этаже прямо над входом.

– Вы можете даже загорать на балконе на солнышке, золотко. Если оно тут когда-нибудь выглянет. Пожалуйста, идите и устраивайтесь, – сказала она, – а я приготовлю вам замечательный омлет-ассорти.

Винс пояснил, что он только что приехал из Бристоля в поисках подходящего жилища, поскольку авиакомпания, в которой он работает, намерена командировать его сюда в качестве своего представителя.

– Боже, как это интересно, милый. Потрясающе любопытно.

После завтрака и душа Винс завалился спать и проспал часов до трех, когда его разбудил звонок мобильного телефона. Это был Сид.

– Ну как самочувствие, сынок?

– Нормально, Сид. Даже отлично, – ответил Винс, у которого просто не было сил, чтобы подробно объяснять, что произошло накануне.

– Насчет твоей просьбы. Могу дать тебе имя и адрес.

– Давай, – сказал Винс, потянувшись к прикроватному столику за записной книжкой.

– Малый по имени Леонард Генри Типпер. Те-И-Пе-Пе-Е-Эр. Усек?

– Ага. Адрес?

– Полуподвал, Перси-стрит, 33, Рамсгейт.

– Тридцать три?

– Да, точно. Хочешь, чтобы мы навели о нем справки?

– Да. Попытайтесь. А я попробую с этого конца.

– Идет.

– До связи.

– Заметано, Винс.

Винс набрал один-девять-два и попросил номер телефона Типпера. Номер ему дали, и он записал его к себе в блокнот.

Он послюнявил грифель и на отдельной страничке написал следующее:

Повидать Кэнди Грин.

Навести справки о Типпере.