Но теперь, от этих знаний мне не стало легче. Мне было жаль отчима. Даже сильнее, чем его жертв.

– Я понимаю, тебе сейчас трудно решиться выдвинуть обвинения против него, – мужчина заглянул мне в глаза. – Но этим ты ему как раз и поможешь. Так ты все прекратишь. Как он и просил. Поэтому сейчас тебе нужно лишь лично сказать Роману кого взять. Я уже говорил с Олегом, и он во всем признался.

Я мрачно кивнула.

– А Роман тоже все знал? – я не могла оторваться от такого мягкого угольно-черного взгляда мужчины.

– Нет. Его никто не посвящал. Иначе он бы просто с тебя живой не слез, пока не докопался до истины.

– А тот момент, когда он в тебя выстрелил… Что это было?

– Все просто: я вколол тебе очередную дозу нейролептика. И ты увидела лишь то, к чему я тебя подводил все это время. Ты окончательно убила в себе эту ненависть и разрушила свой страх. Это было галлюцинацией.

– А эти нейролептики мне никак не навредят?

– Нет, конечно, – снисходительно улыбнулся он. – Иначе я бы не стал их применять.

– И ты меня на самом деле любишь? – задала я главный вопрос.

– Безумно, малышка моя! – Гелий коснулся губами моей щеки, тронутой румянцем от его признания. – Моя строптивая язвочка. И ты обещала меня простить!

– Мне не за что тебя прощать, – я искренне улыбнулась. – Ты ведь мне помогал. Действительно все делал для меня. Спасибо, Гелий. Я люблю тебя.

– Иди ко мне, – мужчина притянул меня к себе и, усадив на свои колени, жадно припал к моим губам с поцелуем.

Эпилог

Прошло два месяца.

Я была поражена тому спокойствию, что испытывала каждый день. Гелий во всем оказался прав, и я действительно больше не нуждалась в снотворном и успокоительных. Мне еще снятся страшные сны, но, когда я вижу в своем мучителе любимого мужчину, кошмар перестает быть таковым. Вместе с Гелием я начала изучать психологию. Она так захватила меня, что я решила бросить академию МВД, а это не могло не радовать дядю. Он вообще был счастлив больше всех в этой ситуации. Теперь я не была такой неуправляемой занозой для него, больше не рвалась на полевые работы криминалиста и стала любимой девушкой его лучшего друга.

Только сейчас я поняла, что настоящим отцом в моей жизни был дядя. Именно он прожил со мной все самые тяжелые периоды и сохранил любовь, несмотря на мой жуткий взбалмошный характер.

Изучение психологии еще больше сблизило меня с Есенией, и мы стали настоящими подругами. Нельзя сказать, что она одобряла мои отношения с Гелием, но результат эксперимента со мной ее впечатлил. И она стала испытывать к нему, как минимум, уважение.

Мой отчим получил судимость, но с подачей Гелия был помещен в тюремную психиатрическую клинику. Для военного человека нет ничего хуже, чем стать преступником. Военные люди отдают свою жизнь за родину, и не всегда эта жертва оканчивается смертью. Иногда вот такими жестокими проявлениями судьбы. Поэтому психологическая клиника хоть немного оправдывала поступки отчима, хотя бы в его собственных глазах. Забегая вперед, скажу, что через пару лет у него был обнаружен рак головного мозга, он отказался от химиотерапии и вскоре умер. Я же больше никогда не испытывала к нему ненависти, только жалость.

– О чем задумалась? – голос Гелия вырвал меня из раздумий.

Было уже два часа дня, а мы все не вылезали из постели. Он любил меня каждый день. Жадно, страстно, словно никак не мог насытиться. Хотя я жила у него все это время.

Я лукаво улыбнулась его вопросу и прижалась к нему обнаженным телом.

– Возьми меня еще раз, – промурлыкала я, – и я не буду ни о чем думать.

На лице мужчины проскользнула моя любимая кривая ухмылка. Его руки больно обхватили мои ягодицы и сильнее прижали к горячему паху.

Моя кровь тут же наполнилась огнем и страстным желанием. Мне нравится все, что он со мной делает!

Грубый поцелуй смял мои губы, заставляя подчиняться и желать большего. И мне хотелось только одного: быть в этом моменте.

Навсегда остаться в Его Постели.