– Ой, темнишь ты, Никитин! – Кривчанский погрозил пальцем. – Ну да ладно, сейчас я тебе долг отдавал, так что пользуйся информацией задаром, без взаимного обмена.

Кривчанский допил пиво и стал выбираться из-за столика.

– Кстати, забыл сказать! Мы мужа Аристовой пригласили на опознание к десяти утра завтра, может, захочешь с ним встретиться?

– Вы ему уже сообщили о смерти жены? Успели?

– Ну да, долго ли? Он как раз дома оказался.

– Может, и встречусь. Спасибо.

– Кушайте на здоровье. Ладно, бывай, Андрюха.

– Пока.

Они расстались на выходе из бара. Кривчанский отправился на работу. Андрей решил, не дожидаясь завтрашнего утра, встретиться с мужем убитой Аристовой. Потому как, рассудил он, если и можно у человека чего-нибудь выведать, то только по горячим следам, до его разговора с милицией. Из личного опыта Андрей знал, до какой степени наш обыватель после беседы с органами замыкается, уходит в себя или бросается в другую крайность – начинает безбожно врать, рассказывать то, чего не было, лишь бы не молчать, лишь бы его не заподозрили в нежелании сотрудничать.

Андрей сел в машину, развернул карту области – до Светлогорска было не больше восьмидесяти километров.

* * *

Трасса была, как ни странно, практически пустой, поэтому домчался Андрей минут за сорок. Светлогорск оказался очень уютным, чистеньким городком с аккуратными улицами, многочисленными скверами и парками. Как, должно быть, здесь красиво летом, подумал Андрей, и воздух такой свежий, чистый, не надышишься. В таких городках хорошо жить с маленькими детьми – в смысле здоровья и безопасности. И в старости хорошо. Да что там, он бы и сам с большим удовольствием здесь поселился. А если действительно снять дом? Насте было бы полезно пожить в таком экологически чистом городе, в сентябре ей рожать.

Идея эта ему так понравилась, что он даже подошел к киоску «Роспечати», купить местную газету с объявлениями, но киоск оказался закрыт. Минутный порыв прошел. Андрей вернулся в машину, достал бумажку с адресом, который дал ему Витька Кривчанский, и поехал разыскивать улицу Патриса Лумумбы, на которой проживали Аристовы.

Нашел он ее довольно быстро. Припарковавшись в уютном дворике, Андрей решил перекурить и продумать предстоящий разговор с мужем Евгении. Он прекрасно понимал, что являться к человеку, которому каких-нибудь три часа назад сообщили о смерти жены, и приставать к нему с расспросами не очень-то и тактично, но делать было нечего. В конце концов, этот Аристов не его клиент, не за его душевное состояние он отвечает, а за безопасность Алены. «Дело есть дело, и нам просто некогда болеть», – вспомнилась не к месту вбитая телевизором реклама. В любом случае надо бы с ним как-то помягче, посочувственнее. Может, водки купить? Идея хорошая, только вдруг он совсем не пьет? Вообще вряд ли: непьющий шофер овощной базы – это нонсенс.

Андрей вспомнил, что на повороте улицы видел магазин. Съездил, купил бутылку «Гжелки» – вполне демократично, и Венька, главный его помощник и компьютерный гений, утверждает, что пить ее можно без особого риска умереть.

Квартира Аристовых находилась на втором этаже. Андрей позвонил одиночным ненавязчивым звонком и прислушался к звукам за дверью. Что-то грохнуло, словно, резко вскочив, перевернули табуретку. В коридоре заметались испуганные шаги. Потом все затихло, замерло. Прошла минута или больше – ни звука. Андрей, уже не церемонясь, позвонил долгим настойчивым звонком. Дверь открывать ему, кажется, не собирались. Но не возвращаться же несолоно хлебавши? Он, проклиная свою хамскую работу, снова нажал на звонок и не отпускал палец долго-долго: нельзя ему так уезжать.

Тихо скрипнула половица, к двери осторожно, может быть на цыпочках, подкрались.

– Кто? – вопросил испуганный, изо всех сил старающийся казаться грозным голос.

Ну и свинья же он, частный детектив Андрей Никитин! У человека такое горе, а он приперся со своими дурацкими вопросами да еще и напугал.

– Аристов Олег Константинович? – Угрызения совести сыграли с ним злую шутку: вопрос прозвучал по-милицейски грозно.

За дверью опять все стихло. Потом возник какой-то странный звук: то ли всхлип, то ли приглушенный стон. Замок щелкнул – и дверь наконец распахнулась. Перед Андреем возник покачивающийся пьяный, сильно чем-то испуганный мужик.

– Аристов? – уточнил Андрей. Раз уж начал так, придется продолжать в том же официально-милицейском духе.

– Он самый. – Мужик покаянно склонил голову. Бедный, наверное, решил, что его пришли арестовывать, подозревая в убийстве жены.

– Я могу зайти? – Андрей втянул в себя воздух: водочный перегар просто сбивал с ног. Судя по всему, этот Аристов не три часа назад начал возлияния, узнав о смерти жены, а возливал по крайней мере с утра. А может, и вообще в многодневном запое пребывает. Но чего он так боится?

– Да ты уже зашел. Только зря, я ничего не знаю! – Мужик повернулся к Андрею спиной и, пошатываясь, пошел на кухню, Андрей двинулся за ним.

На столе стояла наполовину выпитая бутылка водки, еще одна, пустая, валялась на полу, у плиты.

– Не думал я, что так быстро за мной придете. Надеялся, хоть сегодняшний день дадите дожить. – Аристов тяжело плюхнулся на табурет у окна, налил полный стакан водки, посмотрел на Андрея затравленно-зло, усмехнулся. – Можешь себе тоже плеснуть. За упокой моей души. – Выпил залпом, не отрываясь. – Женька, Женька, сама погибла и меня затянула.

– Вы думаете, что я из милиции? – Андрей с сочувствием посмотрел на Аристова.

– Нисколько я так не думаю! Прекрасно понял, кто ты такой. Женьку убили, теперь мой черед. Только не знаю я ничего! А что знаю, не растреплю. Не веришь?

– Что не растреплешь?

Аристов явно принимал его за кого-то. Понять бы за кого. Можно было бы этим воспользоваться и выудить информацию. А информация, судя по его реакции, была. Во всяком случае, он был в курсе того, кто и за что убил его жену, и теперь не столько скорбел по поводу ее смерти, сколько дрожал за свою жизнь.

– Ничего не растреплю. Да мне и некому. Да и понимаю. Это бабы языком метут, удержаться не могут. Во мне умрет… Я не в том смысле! – испугался собственных слов Аристов. – Я… Не скажу! Никому и никогда! И про то, что вы Женьку шлепнули, ни слова, ни полсловечка! А убивать меня вам даже невыгодно! Меня на завтра менты вызвали в город, на опознание. Подозрительным им покажется, если не явлюсь, искать станут, факты сопоставлять, на вас выйдут. – Он хитро прищурился. – Нельзя меня убивать.

– Нельзя, говоришь? – Андрей в задумчивости смотрел на Аристова, не зная, как лучше повести разговор. Тот его явно отчего-то боялся, и это было на руку, но и перегибать палку нельзя – вдруг запугается так, что последнего рассудка лишится? – Ну это мы еще посмотрим, нельзя или льзя. Все будет зависеть от тебя.

– Да что я-то, что я? Я никому ничего не скажу!