Откуда здесь взялась аррова ведьма? И что же, получается, это не сны были вовсе? А на самом дел? А что за нити тогда это? И зачем они в них меня укутывают? И почему у меня так жгло в груди? И прошло сразу, как только…

— Тогда пойдем быстрее, Малла, — потянула меня Салина, — а то на ярмарку не успеем.

Вот ведь арровы ведьмы! Тьфу! Опять меня запутали!

Ярмарка мне понравилась. Она совсем не была похожа на ту, что к нам в поселение приезжала. Народу здесь было-о! Не протолкнуться. Окраины напоминали «дикий рынок», помню был такой у нас в городе, когда я совсем маленькая была, в девяностых.

Длинные ряды людей, разложивших свой товар прямо на земле, на картонках, на ящиках, нак ковриках, да и просто на газетах. И толпы людей, которые глазеют, торгуются, покупают, воруют… я даже три грота Рыскиных в кулаке сжала инстинктивно. Так точно карманники незаметно не свистнут. Здесь картонок и ящиков не было, но их с успехом заменяли чурбачки и холстины.

И чего только там не было! Много чего там не было. Ничего там, откровенно говоря, интересного не было. Точно такой же товар, что и к нам привозили: бусы из зеленого стека в пузырьками, горшки треклятые глиняные, гребешки костяные, ткани грубые дерюжные, мешки вдовьи, корыта деревянные… будто бы во вдовьем поселении помощь выдали, а вдова все продать решила.

Я уж даже расстроилась… зачем надо было ехать на ярмарку в город, если тут все такое же?

— Малла! — Салина выдернула меня из рядов, — ты куда пропала? Не отставай! И, вообще, зачем тебе это все? Такое и к нам приводят. Пошли на центральные ряды. Теперь можно. И все само лучшее там!

Центральные ряды и правда оказались намного симпатичнее. Тут даже прилавки были. И товары на прилавках оказались в сто раз интереснее. Россыпи стеклянных бус, ярких и красивых, пусть и не таких крупных, как у Сайки, но все же.

Даже мне захотелось купить ниточку… вон те, густо-красные, как будто бы рубиновые. Или эти… молочные… или дымчатые… или синие… сама не заметила, как ручки мои загребущие нагребли полные горсти бус. И головой-то понимаю же, что покупать у первого же прилавка глупость несусветная, а вот разжать руки и уйти, не могу. А Салина стоит рядом и посмеивается. Она-то себе одну нитку выбрала. Ярко-синюю, веселую, ей очень шло. А я как? Я же вот эти хочу… густо-красные, почти до непрозрачности… и синие, как у Салины почти, чуть светлее только… и молочные, с легким желтоватым отливом сливочного масла… и дымчатые, будто дым в стекло запаяли, и он теперь там кружит клубами и выбраться не может…

И пальцы меня не слушаются, бусы не выпускают. Будто бы прикипели, как тогда к Оракулу. Жаль господина Орбрена нет, он бы мне помог, вдруг вспомнила я негодяя этого… и вот чего спрашивается, он в мысли мои лезет? Ну-ка кыш отсюда! Кыш! Помахала мысленно веником, погоняла крошечного господина Орбрена. Даже весело стало. Очень уж он смешно вопил и от прутьев уворачивался. А я хохотала над ним, и на шее у меня бусы разноцветные болтались.

— Ну что, красавица, — улыбнулся мне купец, мысли мои прерывая, — решилась?

Я на Салину жалобно посмотрела, а она улыбается счастливо. И довольная такая, будто бы квартиру в «Золотой ключ» выиграла.

А купец, вижу, нервничать стал. Мы-то с Салиной почти половину его прилавка загородили. И выбрать я не могу. Смотрю на руки свои в бусы вцепившиеся и во голове снова карусель кружится: густо-красные, синие, молочные, дымчатые…

— Девушки, — купец решился первым, — берите все пять я вам подешевле отдам.

Вот зря он в присутствии Салины слово «дешевле» сказал. Я прямо увидела, как у нее глаза загорелись. И так уж она в этого купца бедного вцепилась, что не рад он был. Купили мы в итоге все пять ниток за пол грота. И то, это я устала ждать, когда они договорятся, и сунула купцу деньги и Салину за руку от купца оттащила.

Она возмущаться начала, но я напомнила, что господин Гририх вот-вот домой соберется, а она еще не купила то, что Рыске обещала.

А на ярмарке торговля полным ходом шла. Люди туда-сюда сновали. Мужики, бабы. С корзинками, с котомками и даже с тележками деревянными. Типа садовых. Это что они ее вместо сумки на колесиках используют? Странные люди. Она же сама тяжеленная очень.

— Малла, — Салина снова схватила меня за руку, вытаскивая из потока, который понес меня в неизвестном направлении, — мы с тобой ничего не успеваем. Давай, ты здесь погуляешь, а я пробегусь, куплю, что Рыска просила. А потом приду вот к этой лавке, — она махнула рукой на лавочку с тканями, возле которой мы оказались, — и мы с тобой купим то, что ты выбрала. Только без меня деньги не трать. Хорошо?

— Хорошо, — согласилась я. Времени у нас на самом деле оставалось не больше части, часа по-нашему. В следующий раз не дам Рыске коров разглядывать, а Салину к купцам на пушечный выстрел не подпущу. Пусть сначала по ярмарке погуляют со мной вместе, а потом по своим делам идут.

Салина убежала, меня одну оставила. А я руки за спину спрятала, на всякий случай, чтоб они опять чего ни попадя не схватили, а то так никаких грот не хватит. И пошла глазеть на то, что в этой лавочке с тканями продают. Для начала.

А там под легким навесом на длинных деревянных столах лежали рулоны с тканью. Не такие большие, как у нас в магазинах, но их было очень много. И не понятно, совсем, как тут что-то выбраться можно. Все же в куче.

Но я подошла, все ткани пощупала. Интересно же. Да, это вам не дерюжки для мешочных платьев. В основном тут продавались такие же ткани, как я на сарафан покупала. И не только красные. Разноцветные.

Но были и другие. На ощупь еще более тонкие, мягкие, легкие и нежные. И такие приятные, что я никак оторваться не могла. И прикидывала уже сколько мне на сарафан летний и рубаху нужно. А еще из такого можно попробовать нижнее белье сшить… а то поизносилась я уже за три месяца-то…

И тут купчиха ко мне откуда-то ни возьмись прилетела. Где она столько времени была, непонятно. Чаи, наверное, гоняла… как обычно… и неважно, что мир другой, люди-то одинаковые.

Увидела, что я стою с задумчивым видом, и давай мне про ткани свои рассказывать, откуда какую ей муж привез.

— Вот эта, — ткнула пальцем в мой сарафан, — ткань местная. Ее мастерские в каждом городе ткут из местного же льна. А есть еще признанные мастера-ткачи. Ткани у них получаются лучше, чем у всех остальных, и стоят чуточку дороже. Вот посмотри какие, — развернула она передо мной рулон той второй ткани. Которую я и хотела купить. Белоснежная, для белья в самый раз. И для рубашки с сарафаном.

— А еще, смотри, что у меня есть, — купчиха, увидев, что я заинтересовалась, но покупать не спешу. Нырнула куда-то под прилавок и вытащила оттуда отрез. Небольшой совсем, даже на рубаху не хватит. Я конечно, же же полезла пощупать. Кошмар меня подери! Это же почти шелк!

— Нравится? — засияла купчиха. Я закивала, продолжая кончиками пальцев поглаживать чудесную ткань, — не мнется, не рвется, не пачкается… это Великого мастера Устана работа. Дар у него был. Такой ткани уже нет и еще долго не будет во всем Гвенаре.