— Один, два, три!

Капот джипа начал вздуваться пузырем, но Эхо уже передвинулся назад к чадящему факелу вертолета. Кокон ослаб, люди внизу не замирали истуканами, а расползались в стороны, хотя довольно медленно. Как минимум трое оставались живы, один даже порывался встать на ноги, тряся дымящимися волосами. Лукас отсоединил от головы «червей», прихватил из сумки Крисову «беретту» и сквозь нижний люк скользнул вниз.

Старший потренировался отпирать люк. Результата достиг почти сразу, но совсем не того, что добивался. Вначале полностью распалась вся крыша и, глотая дым, он очутился под открытым небом. Со второй попытки открылся круглый лаз куда-то в глубину за сиденьем Пастуха. Наконец ему удалось отдать мысленную команду таким образом, что отреагировали лишь боковой и нижний карманы. Но по отдельности так и не получалось. Из нижнего кармана, с трехметровой высоты Старший прыгать на ноги бы не решился, повис сперва на руках, цепляясь за пружинящую плоть зверя.

Лелика среди мертвых он не нашел. В последнее время Валькой овладело какое-то странное отупение: он видел перед собой, на черной от копоти земле кусок человеческого тела и не испытывал даже брезгливости. Казалось, совсем недавно он ни за что не заставил бы себя далее близко подойти к покойнику, а нынче словно что-то сдвинулось в голове. На пожухлой траве валялась человеческая кисть с идущими часами на запястье и желтым чистеньким обручальным кольцом на безымянном пальце. Валька стал раздумывать, надо ли хоронить руку, если не найти туловище. И можно ли копать могилу для отдельной руки? Нет, что-то явно случилось с головой, словно он пьяный…

Лукас куда-то исчез, пару раз слышались короткие очереди. Вертолет завалился набок, продолжал внутри дымить, но к вооружению огонь пока не пробрался. Теперь, находясь на земле, Старший понял, что вокруг никакой не поселок, а всего лишь кучка заброшенных ангаров и лодочных гаражей. Стенка ближайшего ангара обрушилась, завалив джип со стрелком. Сквозь неровный гул пламени доносились отрывистые выкрики, стоны, еще какие-то неприятные чавкающие звуки. Прямо под ногами у Старшего, схватившись за живот, скрючился на боку бородатый дядька в армейском ватнике без погон. Спереди от него земля почернела, и жидкая чернота эта, проникая и журча щупальцами меж камней, походила на страшное смертельное кружево…

Пошел на голос. Прыгал, так и не выпустив из рук тяжеленный пулемет, и теперь проклинал себя, потому что понятия не имел, как переключить с гранаты на патроны. Курок не двигался, что-то не так он сделал, но отбросить пушку казалось еще страшнее…

Стрелять ему больше не пришлось. Лукас сидел на корточках и довольно миролюбиво разговаривал с двумя пленными. Видимо, минуту назад живых в его компании было больше, теперь они лежали вповалку, выронив пистолеты. Раненый на вопросы отвечал тихо, морщился и матерился. Обе ноги его вывернулись как-то странно в сторону, словно в балетном прыжке, и брюки ниже колен были изодраны в клочья. Второго мужика Лукас усадил, прислонив спиной к перевернутой машине. Лицо человека, страшно обожженное, поминутно кривилось судорогой, черные губы кровоточили. На груди и плечах тлели ошметки голубого свитера. Валька вгляделся и тронул Лукаса за рукав.

— Этот… этот главный был. Лелик.

— Как? — переспросил Пастух и вдруг, не вставая и почти не оборачиваясь, вывернул руку и дал короткую очередь куда-то назад.

Зазвенели стекла в уткнувшейся в землю кабине вертолета. Старший выпустил из рук пулемет. Лелик медленно перевел на него глаза и попытался сплюнуть. Плюнуть сил не хватило, и слюна грязной кровавой струйкой повисла на подбородке.

— Хорошая тренировка, — без тени юмора сказал Лукас. — Самураи. Не хотят сотрудничать.

Лелик улыбнулся. Улыбочка вышла так себе, но Старшему немедленно захотелось в туалет.

— Дурак, — сказал Лелик. — Дурак и дешевка. Сколько тебе заплатили?

— Пятьдесят тысяч долларов, — отрапортовал за Валю Лукас. При этом он спешно перебирал бумажники мертвых военных. — Опс! Интересно! — И протянул Старшему фотографию. На фотке они стояли вчетвером, на свалке, возле зурабовского вертолетика. Живые и веселые — Леша, Крис и Старший, потерявшийся между могучих фигур. Следующие кадры — Димас на мотоцикле, остальные садятся в машину, крупным планом лицо каждого. Валентина снимали больше всего.

— А ваш босс сколько планировал ему заплатить? — осведомился Лукас. — Пожалуйста, будем торговаться, будем соглашаться. Мальчик — свободный человек. Сколько?

Он вытащил из кармана мертвеца плоскую фляжку, отвинтил, понюхал, сделал большой глоток. Лелик молчал. Старший только сейчас с ужасом заметил торчащий из-под машины шнурованный армейский ботинок и полоску синего носка. Он представил себе, во что превратилось тело человека под джипом, и захотел по-большому с новой силой.

— Вы приказали убить мальчика? — сменил тему Лукас.

Эта реплика возымела неожиданное действие.

— Не я! — приподнял голову раненый. — Я настаивал на изоляции. Если бы я хотел, его бы давно кончили. Ты меня за киллера держишь?

Старший ахнул.

— Вы приказали убить Конопулоса? — допрашивал Лукас. — Вы хотя бы осведомлены, кто он?

— Знаю, такой же ублюдок, как и ты…

Сквозь низкие тучи прорвался рокот вертолета. Все сильнее накрапывал холодный дождь, волосы у Валентина окончательно вымокли, но он сидел на корточках, не вытираясь. Эхуса из-за угла покосившегося сарая не было видно, только самый краешек лапы выступал, незыблемо, недвижимо. Отсюда можно подумать — дерево растет. Огонь лизал борта вертолета, подбираясь к ракетам.

— Жизнь — дорогой предмет, — прислушавшись к небу, назидательно изрек Лукас. — Имеет смысл торговаться для жизни.

И выстрелил Лелику в ногу. Старший подпрыгнул, запнулся и грохнулся на задницу, в подмокающую пыль. Лелик даже не вскрикнул, лишь дернулся одновременно лицом и лодыжкой. Пастух специально метил в мякоть, не задевая кость.

— Мало времени. Имеешь возможность уйти живой. Кто информировал вас о Конопулосе?

— После побега мальчишки меня отстранили от руководства, — Лелик показал бровями на труп толстого мужчины в камуфляже. — Григорьев лично возглавляет… Теперь уже возглавлял…

— Мало времени, — терпеливо повторил Лукас и уперся стволом Лелику в здоровое колено.

— Я знаю только, что информатор — в вашей голландской группе… Послушай, я никого не приказывал ликвидировать, я просто исполнитель…

— Нет никакой голландской группы, — отрезал Лукас.

— Я не вру! Все, что я слышал, — информатор внедрен в группу вашего реаниматора из Голландии! Это правда!

— Что ты слышал о реаниматорах?!

— Только то, что нам говорили. Они используют органы живых…

— Идиот! — Лукас убрал автомат. — Вы объявляете войну, не имея малого представления о противнике. Ты убил Оттиса…

— Я не виноват. Приказано было взять живьем, но нас засекла охрана старика… Всей этой херни бы не случилось. Это ведь ты, козел, попер через погранзону!