моему другу вернуться. Не вернёт нас, но даст некоторый шанс, мало отличный от нуля. Думаю, такая цель лучше, чем никакой.

— Без цели тут вообще не выжить, — сказал он, допил кофе и встал со стула. — Ладно, всего тебе хорошего, если где-то свидимся, стрелять друг в друга не станем. Меня зовут Петер Кёлер, мои парни — Йохан и Матье, глядишь, когда-нибудь снова увидимся.

Старый вояка ушёл, оставив меня в раздумьях. Картина складывалась непростая. Впереди нас ждёт много всего, очень может быть, что домой мы вообще никогда не вернёмся. При этом главную опасность составляют отнюдь не монстры или разбойники, а сумасшествие. Петер — человек с очень крепкой психикой, его буря не сломит и за тысячу лет, а я? Изо дня в день совершенно бессмысленное существование, и продлится это целую вечность. Справедливости ради, даже мой спутник Женя в лучшем положении, сумасшествие для него — нормальное состояние, он этот мир принял сразу и без оговорок.

Я отогнал от себя плохие мысли и отправился обратно в номер. Парни выезжали наружу, там стояли сумерки, буря завывала с утроенной силой, а три лошади с седоками покинули тихий уголок и отправились в неизвестность.

Когда я вернулся, Женя был в сознании и мог здраво оценивать ситуацию. Я коротко изложил ему всё, что узнал сам. Его трудности не смутили, как и раньше, он был готов к чему угодно, лишь бы его заветный пузырёк никогда не пустел. Нужно в поход? Идём. Монстры? Ну и плевать, как-нибудь отобьёмся. И дальше в таком духе.

— Ты не боишься сойти с ума? — спросил я напрямую.

— Нельзя сойти с того, чего нет, — философски заметил он, подтвердив мою точку зрения. — Ты пойми, Юрий Владимирович, что там мне было плевать на себя. Здесь то же самое. Вся моя жизнь — сон, так я её привык воспринимать. Если сон изменился, так что с того?

— Так, может, ты и возвращаться не захочешь? — уточнил я.

— Если бы прямо сейчас передо мной открыли дверь, я, пожалуй, задумался бы. Но впереди нас ждут годы скитаний, испытания, ранения, болезни, смерть. Где гарантия, что я доживу до заветного момента? А если и доживу, буду ли это всё ещё я? Через катарсис создаётся новая личность, она будет не лучше и не хуже старой, просто другая.

— Понесло тебя, — фыркнул я. — Так что, выступаем?

— Давай сегодня отлежимся, а завтра уже…

— Ясно, лежи, я пойду посмотрю, что ещё здесь есть.

Обход территории постоялого двора, или, как тут говорили, оазиса, обогатил меня некоторой информацией. Например, тут имелся торговец, вроде того, с которым мы разговаривали в ратуше пустого города. Выяснив его местоположение, я отправился прицениться.

— Добрый… вечер, — сказал я, перешагнув порог условного магазина, представлявшего собой небольшую каморку в рубленом доме, надвое разделённую прилавком.

— Здравствуйте, — торговец имел вид лысого старика, одетого в просторный халат, чем-то напоминал восточного бая. — Хотите что-то купить?

— Для начала, хотел бы узнать, какой товар предлагаете? — объяснил я, и тут же спросил без особой надежды: — Оружие огнестрельное есть?

Из складок халата высунулась пухлая рука, нырнула под прилавок и вынула два кремневых пистолета.

— Зря морщитесь, — сказал он, видя мою реакцию. — Да, они одноразовые, перезарядка долгая, но человека и не требуется убивать дважды. Зато вы будете избавлены от проблем с патронами. Порох есть почти у всех торговцев.

— Нет, спасибо. — категорически отверг я. — А ещё что-нибудь.

— Ну, если для вас не принципиально, чтобы в оружии использовался порох, могу предложить вот это, — та же рука ловко смела со стола пистолеты и выложила небольшой арбалет с причудливым натяжным механизмом. — Для меткого стрелка отлично подходит. Дальность поражения — около двухсот метров, сила натяжения кронакином — почти триста килограмм, стрелы в комплекте, лёгкие, со сменяемыми наконечниками.

Я взял изделие в руку и осмотрел. Точно не средневековая поделка, материалы современные, пластик и нержавеющая сталь, лук из какого-то многослойного композита, явно очень тугой, хотя и габариты невелики, удобный рамочный приклад. А натяжной механизм (как он его назвал?) довольно специфический, ручка, которую требуется крутить.

— При наличии минимальной сноровки, можно пускать стрелу каждые шесть секунд, — сообщил продавец. — Осмотрите ещё стрелы, в комплекте тридцать штук, но пополнить запас можно у любого оружейника.

Стрелы, или, как их ещё называют, болты, были из дерева. Относительно лёгкие, с резьбой на конце. На эту резьбу навинчивался наконечник, которых тоже хватало. Вот листовидный, чтобы рана была пошире, вот игольчатый трёхгранный — это чтобы броню пробивать. А вот и с зазубриной, чтобы застревал в цели.

— А серебряные наконечники есть? — уточнил я.

— Разумеется, — торговец широко улыбнулся. — Стоят, правда, вчетверо дороже, зато многие твари, боящиеся серебра, будут обходить вас десятой дорогой.

— Сколько стоит? — я перешёл к делу.

— Наконечник? Стрела? Арбалет?

— Всё вместе, арбалет с тремя десятками болтов и, скажем, пять серебряных наконечников.

Он закатил глаза, как будто производил подсчёты в голове, потом выдал результат:

— Сорок золотых роллов за арбалет со стрелами, а за серебряный наконечник по половине ролла.

Я едва не подавился. С разбойников взяли неплохой куш, да только и его вряд ли хватит. А если и хватит, останемся голыми.

— А на обмен?

— Смотря что у вас есть?

— Ружьё, двустволка, калибр четвёртый, слегка укороченное.

— А есть к нему патроны или хоть образцы таковых?

— Да, есть. Три… нет, четыре патрона. Ну и пустые гильзы.

— Тогда так, — он сцепил обе руки и шевелил большими пальцами. — Вы приносите мне ружьё и гильзы, если оно исправно, я могу обменять на него арбалет и стрелы. А серебряные наконечники вам придётся покупать отдельно.

— Идёт, — выдал я. — Сейчас принесу.

Вернувшись в номер, я растолкал Женю.

— Евгений, вставай, дело государственной важности.

— Ну что такое? — ему явно не хотелось покидать мир грёз.

— Тебе ружьё твоё очень дорого?

— Дорого? Ты сдурел? Я из него ещё пару раз выстрелю, и можно будет гипс накладывать. Хотя там только пару раз и получится, патронов-то нет.

— Тут предложили сменять на арбалет.

— Арбалеты — говно, там напрягаться надо, ногой вставать и тянуть, я не атлет, если ты не заметил.

— Не надо напрягаться, — заверил его я, — там ручка есть, крутишь её, тетива сама взводится. И стрел аж тридцать штук.

— Ну, тогда бери, — сказал он, перевернулся на другой бок и снова заснул.

Я прихватил ружьё, прибежал к торговцу и положил на прилавок.

— Отменная штука, — сообщил он. — Жаль, что стволы отпилены, тогда бы дал больше.

— А кому нужна такая дура? — удивился я. — Тем более, длинная.

— Иногда людям