— И я согласился, — солгал тот, глядя на Фарлея до омерзения честным взором.

Я смущенно переступила босыми ногами. Согласился? Но я ведь собственными ушами слышала, как Ричард категорически отказался участвовать в этом спектакле!

— Собственно, я намеревался утром быстро собрать вещи и отбыть в имение, — продолжал на редкость убедительно врать Ричард, не краснея при этом.

— Могу я узнать, что тут делала Агата? — не унимался с расспросами Фарлей, подарив мне еще один возмущенный взгляд.

— А вам не кажется, что задавать подобные вопросы — неприлично?! — Ричард возмущенно фыркнул. — И я, и Агата — взрослые люди. То бишь имеем полное право проводить ночи с теми, с кем хочется.

Нет, воистину, я поражалась умению Ричарда лгать! Прежде я даже не подозревала о наличии у него такого дара. Поневоле начнешь подозревать… всякое нехорошее. Ведь как ни крути, но Ричарда этой ночью в квартире не было.

И мое воображение мигом нарисовало жуткую картину. Вот барон Вертон спешит через темную подворотню, не замечая, что за ним крадется зловещая тень. Неожиданный блеск занесенного для удара острия ножа — и жертва падает, заливая камни мостовой потоками ярко-алой крови.

— Агата тоже была приглашена в ваше имение? — поинтересовался Фарлей.

— Да.

От очередной лжи, произнесенной с поистине каменным выражением лица, я едва не подавилась. Ну Ричард! Право слово, я открываю в тебе все новые и новые таланты. Правда, не знаю, радоваться этому или ужасаться.

— Кстати, Агата, тебе надо одеться, — заметил Ричард, глянув на меня. — Пора ехать. Я должен быть с семьей в этот печальный день.

Я кивнула и послушно отправилась в спальню. Ладно, раз надо ехать, то я поеду. Право слово, очень интересно, как же Ричард намерен объяснить мне все это нагромождение выдумок!

Фарлей между тем с явным интересом заглянул через распахнутую дверь в комнату, где я провела несколько беспокойных часов. Скользнул взглядом по смятой постели, затем посмотрел на разобранный диван в гостиной, на котором спал Ричард. И лицо дознавателя ощутимо посветлело. Должно быть, догадался, что ночь мы с Ричардом провели не в одной кровати.

Затем он с любопытством задрал голову, изучая что-то на потолке.

Я проследила за направлением его взгляда и досадливо цокнула языком. Магические искры! Я совсем забыла потушить их, поэтому комнату заливали потоки уже ненужного света.

Фарлей хмыкнул. Внимательно посмотрел на меня. Я постаралась принять как можно более равнодушный вид.

— Ты часто спишь при свете, Агата? — с любопытством спросил он.

Ричард в этот момент гремел чем-то на кухне, видимо, решив сварить кофе, и вряд ли мог услышать наши переговоры.

— Иногда приходится, — уклончиво проговорила я.

— Ты ничего не хочешь добавить к рассказу своего компаньона? — задал еще один вопрос Фарлей.

— Пока нет. — Я покачала головой.

— Ну хорошо. — Фарлей раздосадованно вздохнул. — В таком случае одевайся.

И посторонился, пропуская меня в комнату.

Сегодня я как никогда прежде порадовалась тому, что предпочитаю в одежде темные тона. Мое платье вполне могло сойти за траурный наряд, более чем уместный в подобной ситуации. Правда, вид немного портили старые изношенные ботинки, которыми я вчера заменила туфли, безбожно натирающие пятки. Ну да ладно, надеюсь, никто не будет глазеть на мою обувь.

Быстро переодевшись, я села на кровать, силясь собраться с мыслями и обдумать все узнанное. Итак, барон Вертон Эшрин мертв. Если честно, я не особо огорчена таким исходом. Пусть мы были знакомы всего ничего, но впечатление этот барон произвел на меня премерзейшее. Но остается самый главный вопрос: кто же расправился с ним? Насколько я понимаю, барона нельзя было назвать богатым человеком, раз даже дом, в котором он с семейством обитал, принадлежит его матери. То есть корысть как мотив, скорее всего, надлежит сразу отмести. Что-то личное?

О, тут открывалось поистине обширное поле для фантазии! Не стоит быть провидицей, чтобы понять: у барона Вертона наверняка имелось множество врагов, раз даже родной сын с трудом выдерживал его присутствие.

«Кстати, о родном сыне, — настойчиво забормотал глас моего рассудка. — Как ни крути, но именно Ричард наиболее вероятная кандидатура на роль убийцы. У него нет алиби. И у него был очень веский повод ненавидеть отца. Прошлым вечером он наверняка вспомнил все обиды, которые барон нанес ему. Сыграло уязвленное самолюбие, к тому же я была рядом…»

Я с силой мотнула головой, в очередной раз отогнав нехорошие мысли. Нет, этого не может быть! Ричард — не убийца! Не может быть убийцей!

«А череп в холодильнике? — вновь прозвучал опасливый шепоток. — Откуда он там взялся?»

— Агата, ты готова? — между тем раздался из гостиной голос Фарлея.

Я в последний раз осмотрела себя. Убедившись, что все в порядке, встала и вышла к нему.

— Поскольку я тоже направляюсь в имение рода Эшрин, то предлагаю вам воспользоваться моей каретой, — сухо проговорил дознаватель, обращаясь сразу и ко мне, и к Ричарду, который бегал по гостиной, запихивая в сумку какие-то тряпки. Добавил, предупреждая возможные вопросы по поводу отсутствия своего напарника: — Орландо вернулся в отдел. У него много письменной работы.

— О, это было бы просто чудесно! — фальшиво обрадовался Ричард. — Огромное вам спасибо, господин Фарлей! — Затем бросил уже мне: — Спускайся, Агата. Подожди меня в карете. А я пока закончу свои дела здесь.

Ох, как мне не хотелось идти вместе с дознавателем! Я не сомневалась, что настолько въедливый тип, каким являлся блондин, воспользуется удобным случаем и устроит мне настоящий допрос. Но никак не могла придумать достаточно вескую причину, по которой мне надлежало остаться в квартире.

— Не бойся, я тебя не укушу. — Фарлей усмехнулся, почувствовав мои сомнения. Протянул мне руку.

Я тоскливо посмотрела на Ричарда, надеясь, что тот придет мне на помощь.

— Иди-иди! — вместо этого приказал Ричард. Тоже позволил себе шутку: — Полагаю, в столь славной компании скучать тебе не придется.

Что мне оставалось делать? Лишь смириться. И я покинула квартиру своего компаньона, в очередной раз проигнорировав предложенную руку дознавателя.

* * *

Вопреки моим ожиданиям, Фарлей сохранял молчание всю недолгую дорогу до улицы. Он любезно распахнул передо мной дверцу, и я первой забралась в темную прохладную карету. Устало откинулась на спинку сиденья, все еще не в силах отвлечься от размышлений о произошедшем убийстве.

Спустя мгновение Фарлей уселся напротив меня. В полутьме его светло-голубые глаза словно горели собственным огнем.

И на сей раз он ничего не стал меня спрашивать. Между нами повисло вязкое напряженное молчание, которое опасно сгущалось с каждым мигом.