— Я нисколько не сомневаюсь, что ему вообще не нужна наша группа. Наверное, он думал, что станет известным как сольный артист, а тут сразу двое мешаются. Один из которых уже давно является всемирно популярной звездой.

— Такое впечатление, что группа и тебе не нужна, и ты сам не слишком хочешь делить славу с Терренсом и Питером. Иногда мне кажется, что если бы тебе дали шанс, то ты бы точно бросил группу и начал сольную карьеру, чтобы прославиться как сольный артист.

— Группе и так пришел бы конец. Ты же сама сказала, что менеджер обрывает Терренсу телефон и требует материал, который мы не можем ему предоставить. Однажды ему и студии надоедят выходки этого бездельника Роуза, и они расторгнут с вами контракт.

— Как бы вам не пришлось платить деньги в качестве неустойки за невыполнение условий. А там возможно будет очень крупная сумма.

— Если потребуют деньги, я спокойно все отдам, и попрощаюсь с ними. Даже если мне придется влезть в долги, чтобы заплатить неустойку, я в любом случае попрощаюсь со студией раз и навсегда при их желании расторгнуть контракт.

— То, что ты сейчас не отвечаешь на звонки людей со студии и не появляешься там, это еще не значит, что так будет продолжаться вечно.

— Знаю… — хмыкает и скрещивает руки на груди Даниэль. — Я понимаю, что не смогу вечно прятаться от своей группы и от тех, кто работает в студии. Но сейчас мне вообще не хочется никому показываться на глаза.

— Этим ты все усложняешь, Даниэль. Лучше решить все как можно быстрее, чем скрываться ото всех и надеяться, что все сама решится.

— Все это и так обречено на провал. Объявлюсь я или нет — все равно студия откажется работать с нами. А все из-за этого придурка Питера Роуза, который виноват в том, что все наши усилия были коту под хвост.

— Но почему ты считаешь, что он виноват? Назови мне еще хоть одну причину, кроме ненависти к Питеру, из-за которой ты обвиняешь его в распаде группы.

— Ты прекрасно знаешь это, Анна. Я много раз говорил, что Роуз отказывается работать и распивает спиртное. И сейчас мое терпение кончилось. Я не собираюсь закрывать глаза на то, что он делает. И мне очень обидно, что он подводит нас и ведет себя так омерзительно. — Даниэль переводит взгляд на окно и тихо выдыхает. — Я не понимаю… Был вполне нормальный адекватный парень. А тут он превратился в самовлюбленного идиота.

— Всегда есть причины, по которым человек ведет себя так или иначе.

— Вот уж не думал, что деньги и слава так могли изменить его. Наверное, когда при подписании контракта ему назвали сумму, которую он получит за запись одного альбома, он пришел в шок и обрадовался, что его финансовые проблемы будут разрешены.

— Раз Питер так ведет себя, значит, на это есть какая-то причина, — задумчиво отмечает Анна и делает глоток кофе из своего стакана. — Проблема, которая бы объяснила его поведение.

— У него? Проблемы? — уставив на Анну свои округленные глаза, удивляется Даниэль и тихо смеется. — Черт, Анна, не смеши меня! Такого просто не может быть!

— Почему же? Питер не выглядит таким ужасным и эгоистичным, каким ты его выставляешь!

— Нет, ты должно быть шутишь. Я знаю этого парня много лет и всегда был уверен, что у него нет никаких проблем. Он всегда был веселым. А иногда даже слишком. Роуз никогда не жаловался на проблемы. Не было ни одного дня, когда он ходил подавленным или чуточку грустным. У Питера раньше было приподнятое настроение, и он никогда не проявлял агрессию и безответственность.

Анна ненадолго призадумывается и слегка хмурится.

— Знаешь, Даниэль, иногда говорят, если человек много смеется и выглядит радостным снаружи, это не значит, что он чувствует себя также внутри, — приложив палец к губе, задумчиво говорит Анна. — Это что-то вроде защитной реакции, когда не хочется показывать свои эмоции и рассказывать о своих проблемах. Конечно, это можно отнести далеко не ко всем людям, но мне кажется, Питер — как раз один из них.

— Ты думаешь, у него есть какие-то проблемы, которые и вызвали эту реакцию? — слегка хмурится Даниэль.

— Предполагаю, — пожимает плечами Анна. — Ты разве никогда не думал о том, что у него могут быть проблемы?

— Честно говоря, нет, — запустив руку в свои волосы, задумчиво признается Даниэль. — Да я как-то не интересовался этим и никогда не интересовался, если у него какие-то проблемы.

— Однако даже если у него есть проблемы, это не значит, что он станет с кем-то делиться ими.

— Но если у него и есть проблемы, то какие именно? С чем они могут быть связаны?

— Ну… Например, его мозолью может быть разговор об отношениях с девушками.

— Но как это может быть проблемой? — разводит руками Даниэль. — Питер сам виноват в своих неудачах. Он мог повстречаться с кучей симпатичных девушек, но этот человек постоянно всех отшивал, находя для этого разные причины. То слишком худая, то слишком высокая, то с лицом что-то не так, то кажется очень уж наглой… Меня нисколько не удивляет то, что у него есть проблемы в отношениях, ибо он слишком требователен.

— Может, те девушки и правда не в его вкусе? Что если ему нравятся скромные и порядочные, а не всякие вызывающие девки, носящие такие юбки, что из-под них трусы выглядывают, накачивающие себе губы и грудь и делающие слишком яркий макияж?

— Пф, да он даже вполне приличных и скромных отшивал! — хмыкает Даниэль и выпивает немного кофе из пластикового стакана. — Вот помню один случай. Когда мы еще работали с Альбертом, была одна девчонка, которая проходила в его студии стажировку. Вполне себе милая, скромная, учтивая, трудолюбивая… И в какой-то момент она стала уделять Питеру много внимания и часто крутилась вокруг него, чем-нибудь помогая и что-то для него делая. Было видно, что он ей симпатизировал, хотя этот человек был абсолютно равнодушен к ней. Но когда она чисто по-дружески пригласила его выпить по чашке кофе, то Роуз наотрез отказался. Он дай ей понять, что не собирается рассматривать ее в качестве своей подружки. Хоть она ничего не сказала, почти сразу же после отказа нам стало известно, что эта девочка решила покинуть студию. Не смогла, похоже, смириться с отказом, ибо этот парень ей реально нравился.

— Тогда не знаю… — задумчиво произносит Анна, заправляя прядь волос за ухо. — Конечно, все это странно, но думаю, что одна из причин кроется именно