решительно взялась за пуговицы блузки. — Вы же подскажете мне, что нужно делать? Я, как вы понимаете, совсем неопытная. И когда узнала, что у вас целых одиннадцать спутниц, сразу подумала — вот человек, который мне нужен! Вас ведь не шокировала моя просьба? Вы справитесь? — Принцесса с тревогой заглянула мне в глаза.

— Да уж как-нибудь. Только, это, — я взял принцессу за руки, теребящие пуговицы, — погоди маленько.

Принцесса послушно замерла. А я задумался. С ладонью, которой накрыл руки принцессы, которые в свою очередь лежали у неё на груди, выглядывающей из полурасстегнутой блузки, соображалось не очень. Усилием воли я отвёл глаза и заставил извилины ворочаться в нужном направлении.

Всякими «ой, я не готова» ещё в школе наелся будь здоров, знаем мы эти шутки. Сейчас смелая, а как до дела дойдёт — мало ли что! Хрен их знает, девственниц, какие там тараканы в голове. Передумает, или вообще заорёт да сбежит, и что я делать буду? Сам себя снаружи запру? Или на волю потопаю, к неведомым гиенам-уборщикам, которых тут по ночам на лужайки выпускают? Нет уж.

— Вот что, подруга, — решил я. — Про девственность — не вопрос, это ты по адресу обратилась. Всё оформим в лучшем виде, не сомневайся. Только давай-ка ты меня сначала в космопорт отвезешь. — И в качестве подтверждения серьёзности намерений застегнул пуговицы. Да-да, сумел, хоть инстинкты и вопили, что руки мне оторвать надо. — Как доедем, я номерок продиктую, позвонишь моему… э-э-э… штурману, и, пока он добирается, мы с тобой как раз делом займёмся. Ага?

— Что вы! — ахнула принцесса. — Я не умею водить машину, как же я вас отвезу?

— Такси вызови.

— Сюда?! Во дворец?!

— Ну да. А что такого?

— Водитель меня узнает, и будет скандал.

Я развёл руками:

— Ну, тогда сорян. Живи дальше девственницей.

Принцесса вскочила и топнула ножкой:

— Я уже не успею выбрать кого-то другого, как вы не понимаете?! Завтра женихи отбывают на полигон, где проводятся состязания, жить они будут в гостинице рядом с полигоном. Через три дня во дворец вернётся только один из них, победитель!

— Н-да, — согласился я, — с победителем — это как-то странно получится. Сперва дать, а потом сказать, что замуж не пойдёшь, потому что дала… Даже для женской логики перебор. В общем, хочешь не хочешь, а придётся меня в космопорт везти.

Тут принцесса чуть не разрыдалась:

— Да не умею я машину водить!

— Ладно, — сжалился я, — я умею. Давай машину.

* * *

Жуть, оказывается, какой геморрой — быть принцессой. Самой рулить ей не полагалось, только с шофёром ездила. Своей машины, соответственно, у неё тоже не было — нафига козе баян? Ну, хоть знала, где гараж, и то хлеб.

До подземных парковок в этом мире пока не додумались. К гаражу мы шли по крытой галерее, расположенной, если я правильно сориентировался, где-то на задах дворца — крадучись и шарахаясь от каждой тени.

До сих пор я местных автомобилей не видел. От космопорта до дворца шёл пешком, сопровождаемый толпой разряженного в пух и прах, дудящего в дудки народа. По ощущениям, мы километров десять прошагали. Кто в этой толпе встречающие, а кто такие же женихи, как я, в тот момент не вникал, слишком уж вокруг вопили. Дорога была вымощена булыжником, но тогда я решил, что это для красоты, у нас с пешеходными улицами тоже изгаляются, как могут. А сейчас, увидев местный автопарк, подумал, что дорога вполне под стать ему. И весьма вероятно, что улица, по которой мы шли, нифига не пешеходная.

Старинные велосипеды видели на картинках?.. Сзади огромное колесо, спереди маленькое?.. Вот, здесь на похожих машинах ездили.

Между двух огромных колёс кабина, спереди два маленьких колеса, и сзади ещё два маленьких. Для устойчивости, наверное. Залезать в этого монстра полагалось, встав на закреплённую на оси ступеньку и перемахнув через колесо. Н-да, недалеко у них прогресс ушёл, и вообще, кажется, не в ту сторону.

В кабине я, увидев руль, аж рот открыл. Чуть поменьше колеса. Того, которое не маленькое. Бархатная обивка салона и изобилие всяких золочёных примочек глаз, безусловно, радовали, но удобства водительскому сиденью не добавляли. Понятно теперь, почему они с шофёрами ездят. Такое колесище крутить только за зарплату и согласишься.

— А сколько у вас шофёры получают? — с грехом пополам втиснувшись на водительское сиденье и трогая руль, спросил я у принцессы.

Та недоуменно пожала плечами.

Ну да, конечно. Не царское это дело, такой фигней интересоваться. Сама-то расселась, как на троне, ей ничего не мешает. Плевать они хотели на страдания пролетариата, эксплуататоры хреновы… Так, ладно. Права качать потом буду, сейчас надо разобраться, как этот тарантас вообще ездит.

В гараже, когда мы туда пришли, людей не было. Только три машины — две золотых, одна серебряная, да доска на стене, украшенная вензелями. Из доски, будто вколоченные, торчали металлические цилиндрики сантиметров трёх в диаметре и десяти — в высоту. Принцесса уверенно выдернула из гнезда самый правый и протянула мне. Ключ от машины, стало быть, вряд ли интим-игрушка.

Оказавшись за рулём, я осмотрел панель под ним. Гнездо для ключа увидел сразу. Уверенно, как будто каждый день так делаю, воткнул туда цилиндр. Машина благородно заурчала. Так, ну уже хорошо. И педали на месте — тоже радует. Педалей две — значит, газ и тормоз. Коробка автоматическая, получается. Ну, или они тут до какого-то другого механизма додумались. А ручник?.. Гхм.

Из того места между сиденьями, где располагался ручник у нас, торчала крестовина на ножке. Я за неё потянул. Пофиг, не реагирует. Как каменная. Я потянул сильнее.

— Ни в коем случае не собираюсь давать советы, — недоуменно наблюдая за моими действиями, вмешалась принцесса, — но мне кажется, эту штуку поворачивают.

— Охренеть конструкция. То есть, я знаю, что поворачивают, забыл просто.

Я с натугой крутанул крестовину. Ногой привычно держал левую педаль — тормоз. Кто ж, блин, знал, что это газ! Машина с места в карьер скаканула вперёд, хорошо хоть в ворота не врезалась — я успел сообразить, в чём дело, и, матерясь, надавил на тормоз.

Переведя дыхание, объяснил принцессе:

— У нас маленько по-другому. Открывай ворота, чего сидишь?

— Я?! — Глаза у неё стали размером с руль.

— А кто, я? Я сюда и так насилу