Не думаю, что вам обязательно нужно кому-то показывать свои записи. Само по себе откровенное, вдумчивое и подробное описание собственной жизни способно заставить вас измениться. Тем не менее не исключено, что наступит момент, когда вашим детям или другим членам семьи будет очень полезно прочитать написанное вами – как было полезно мне прочитать предсмертные записки моей матери, когда та уже находилась в психиатрической лечебнице.

Мой друг Натаниэль Бикфорд, которому сейчас шестьдесят пять лет, начал писать книгу о своей жизни сразу после того, как ушел на пенсию, оставив работу юриста в большой корпорации. В школьные годы он пережил две моральные травмы, от которых не мог избавиться всю жизнь. Во-первых, учитель, которого Нат считал своим героем, без всякой явной причины ополчился против него и эмоционально истязал его до тех пор, пока мальчик не перешел в другую школу. Потом, в новой школе, оказалось, что его лучший друг – гомосексуалист и положил на него глаз, что нанесло Нату глубокую психическую травму. Не зная, что делать, он рассказал об этом директору школы, и его друг покончил жизнь самоубийством.

«Я был уверен, что, если бы смог лучше повести дело, он все еще был бы жив, – сказал мне однажды Нат, когда мы беседовали в его нью-йоркской квартире. – Поэтому я всегда считал себя прямым виновником его смерти. Долгое время, не имея возможности с кем-нибудь поговорить об этом, я решил написать книгу, чтобы попытаться все это представить и постараться понять психологию мучившего меня учителя. Что я такого сделал, что он так разозлился на меня?» Я спросила Ната, помогла ли ему работа над книгой понять, что поведение учителя абсолютно не зависело от него самого.

«Удивительно, – ответил Нат. – Можно убедить себя, что ты не несешь ответственности за то, что у мужчины, очевидно, были какие-то другие проблемы. В мыслях можно повторять себе это до второго пришествия. Но на самом деле невозможно окончательно избавиться от следов нанесенной эмоциональной травмы, от рубцов, любых рубцов, до тех пор, пока ты заново чуть ли не воскресишь в памяти то проклятое переживание. Поэтому мне пришлось написать о том, что же в действительности говорил мне мой друг, когда обнимал меня; это было отвратительно, но другого выхода не было. Я должен был вновь это пережить, чтобы понять себя самого в юности. Странная вещь происходит, когда оборачиваешься назад: твое маленькое «я» превращается в постороннего человека, и ты можешь простить этого парнишку. Он ведь и вправду не виноват в том, что случилось. Он не должен теперь переживать все снова и снова. И это срабатывает. Действительно, срабатывает. Это просто удивительно».

Я призналась Нату, как меня тронуло то, что я услышала, потому что я тоже не могла изгнать неких демонов из своей жизни до тех пор, пока не записала то, что пережила.

Книга Ната, которая называется Late Bloomer «Переросток», была опубликована в 2008 году издательством Tidepool Press. Теперь Нат избавился от своих призрачных страхов и счастливо живет вместе с женой после ухода на пенсию; их браку уже сорок шесть лет.

Итак, я призываю вас последовать примеру Симоны и Ната: собрать воедино все, что вы делали, все, чем вы были, что пережили; все вернуть, соединить порванные связи в глубине своей души, чтобы стать хозяином самому себе. Не стоит вспоминать то, что говорили о вас другие, какими они хотели видеть вас или чего требовали, главное – проанализировать собственные чувства, хранящиеся в самых дальних уголках вашей души. Что произошло в детстве? Пришлось ли вам пережить нечто болезненное или ужасное? Что было хорошего? Что вы ощущали, когда пошли в первый класс? Как к вам относились другие дети? Сделали ли вы что-то, за что вам стыдно или о чем вы сейчас предпочитаете не вспоминать? Был ли учитель, который дал вам почувствовать вашу одаренность и поощрял любознательность? Или учитель, в присутствии которого вы боялись открыть рот? Вселяли ли в вас родители чувство уверенности в себе? Гордились ли вы собой? Были ли в ладу с собой? Свяжите воедино пережитое. Прочувствуйте его. Погрузитесь в него целиком и запишите, что вы чувствуете, когда вспоминаете. Не редактируйте свои мысли; пусть это будет поток сознания. Поверните их так и эдак, не спеша, при свете дня – и попытайтесь понять, что за ними кроется. Если вы похожи на меня, то ваш переход в стадию зрелости будет намного содержательнее и приятнее, если вы свяжете его с целостной аркой собственной жизни, со всеми старыми нерешенными и решенными проблемами.

Обозревая прожитые годы, залечите раны своей юности приходящим с возрастом умением прощать.

Понимание приходит прежде способности простить. До этого момента можно просто на все плюнуть. Для понимания необходима честность, а честность требует смелости. Итак, если у вас хватает честности и смелости, не забывая о прощении, вспомните о том, что вы чувствовали на каждом этапе жизни, возвращаясь не только к тяжелым переживаниям, но и к людям, которые оставили след в душе и вели вас по жизни с добротой и любовью. Выразите им признательность и поблагодарите, пропустив их через свою душу и тело, через написанные вами строки.

Вспомните тех, кто причинил вам боль, как сделал Нат, когда писал свою книгу. Это нелегко, может быть, у вас будет перехватывать дыхание. Когда вы дышите, ваше тело открыто, мышцы расслаблены, именно в этот момент приходит понимание. Если тело напряжено, сложнее по-новому взглянуть на мир и совершить эволюционный прорыв.

Вот почему так полезна медитация. Делая глубокий вдох, постарайтесь представить боль, которую, возможно пережили в своей жизни. Вспомните тех, кто причинил вам страдания, ненависть к себе. Попытайтесь открыть свое сердце и, пусть с опозданием, простить их. А потом пообещайте себе никогда не причинять подобных страданий другим или самому себе. Но главное – выйти из порочного круга!

В своей книге A Year to Live («За год до смерти») поэт и духовный учитель Стивен Левин писал: «Даже безуспешная попытка простить оказывает значительное влияние на наши намерения. Мы не можем принудить себя простить, так как принуждение закрывает сердце, но можем исследовать то, что дает прощение: его способность исцелять того, кто прощает, а иногда и того, кого прощают». Также Левин говорит о том, что прощение – «это активное милосердие, а сострадание – это активная мудрость»2.

Романист и драматург Джеймс Болдуин писал: «Мне представляется, что одна из причин, объясняющая, почему люди так упрямо цепляются за свою ненависть, заключается в том, что им кажется, что, как только уйдет ненависть, ей на смену придет страдание». Некоторые в самом деле цепляются за свою ненависть. Она для них – главное. Кто же я, если не жертва? Таким людям туго приходится в III акте их жизни.

Обзор прожитой жизни может стать средством избавления – как от ненависти, так и от ощущения себя жертвой; помогает забыть о страданиях и раскрыть свою истинную сущность.

Залман Шахтер-Шаломи ярко описывает, что происходит с нами, если мы не в состоянии или не готовы простить:

К примеру, когда я отказываюсь простить человека, который притеснял меня, для наказания обидчика я привлекаю свою собственную внутреннюю систему уголовного права. Будучи одновременно и судьей, и присяжными, я приговариваю этого человека к длительному тюремному заключению без возможности помилования и заключаю его в тюрьму, построенную из кирпичей и извести очерствевшего сердца. Теперь, став надзирателем и в то же время тюремным начальником, я должен проводить в тюрьме столько же времени, сколько и пленник, которого я охраняю. Всю энергию, которую я трачу на поддержание тюремной системы, я черпаю из собственного «энергетического баланса». С этой точки зрения обида обходится очень «дорого», так как долго не отпускающие нас злоба, негодование и страх забирают энергию, ограничивая жизненные силы и творческие способности.