В конце концов отец отвез меня к бабушке по материнской линии. Она не такая жуткая, как Доминга Сальвадор, но тоже… интересная. Бабушка Флорес согласилась с папой. Меня не нужно учить вуду — достаточно умения контролировать себя, чтобы покончить с этими… неприятностями. «Просто научите ее этим управлять», — сказал папа.

Она научила. Я научилась. Папа увез меня домой. Больше об этом никто не вспоминал. Во всяком случае, при мне. Мне всегда было интересно знать, что моя дорогая мачеха говорит за закрытыми дверями. Папа тоже был не в восторге от моих фокусов. Дьявол, я и сама не была.

Берт увел меня к себе прямо из колледжа. До сих пор понятия не имею, как он узнал обо мне. Сначала я отказалась, но он помахал у меня перед носом пачкой денег. А может быть, я просто взбунтовалась против родительских планов? Или, быть может, до меня наконец дошло, как ничтожны шансы биолога со специализацией на сверхъестественном найти работу. Дополнительно я изучала мифические существа. Большой плюс для моего резюме.

Это все равно что получить степень бакалавра по древнегреческой литературе или поэзии романтиков: интересно, приятно — но что, черт побери, с ней делать? Я рассчитывала перейти в высшую школу и преподавать в колледже. Но тут появился Берт и подсказал, как мне превратить свой природный талант в профессию. По крайней мере теперь я могу сказать, что применяю свои знания на практике ежедневно.

Я никогда не задумывалась, как я пришла к тому, чем я сейчас занимаюсь. Тут нет никакой тайны. Это у меня в крови.

Я остановилась и поглубже вдохнула. По лицу у меня поползла капелька пота. Я смахнула ее тыльной стороной ладони. Несмотря на то что я обливалась потом, мне было холодно. От страха — но не перед чудовищем, а перед тем, что мне предстояло сделать.

Если бы от меня требовалось усилие, я бы его сделала. Если мысль, я бы ее подумала. Если волшебное слово, я бы его произнесла. Но это совсем другое. Как будто я начинаю чувствовать каждую клеточку кожи. Словно все нервные окончания выходят наружу. И даже в эту жаркую душную ночь моя кожа оставалась прохладной, от нее словно веяло ветерком. Но это не ветер, его никто, кроме меня, не может почувствовать. Он не раздувает занавески, как в фильмах Хичкока. Это не ураган. Он тихий. Интимный. Мой.

Прохладные пальцы «ветра» устремились наружу. В радиусе десяти-пятнадцати футов я могла нащупать все могилы. Я буду идти, и круг поиска будет двигаться вместе со мной.

Каково это — перерыть сотню ярдов земли, битком набитой мертвыми телами? Ничего человеческого в этом занятии нет. Самое близкое сравнение, которое я могу подобрать, — как будто призрачные пальцы шарят в грязи, ища мертвых. Но, конечно, это тоже весьма приблизительно. Близко, но все же не то.

Ближайший ко мне гроб уже много лет как сгнил. Кусочки дерева, остатки костей — ничего целого. Кость, старое дерево и земля. Чисто и безжизненно. «Пятно» воспринималось как что-то горячее. Я не могла определить, в каком состоянии гроб. Пусть «пятно» оставит себе свои тайны. Они не стоят моих усилий. Это просто некая жизненная сила, замурованная в мертвой могиле и слегка подувядшая. Сварливый старик, замкнутый и нелюдимый.

Я медленно шла вперед. Круг двигался вместе со мной. Я касалась костей, целых гробов и клочков одежды в более сохранившихся могилах. Это было старое кладбище. Здесь уже нет разлагающихся трупов. Смерть перешла в свою милую, чистую стадию.

Что-то схватило меня за ногу. Я подпрыгнула и пошла дальше, не глядя вниз. Никогда не смотрите вниз. Это главное правило. Краем глаза я уловила нечто бледное и расплывчатое, с огромными горящими глазами.

Привидение, настоящее привидение. Я прошла по его могиле, и оно дало мне понять, что ему это не нравится. Привидение схватило меня за ногу. Эка невидаль. Если не обращать на это внимания, призрачные руки развеются. Но заметить их — значит сделать их вещественными, и тогда можно здорово влипнуть.

Основная мера предосторожности в мире духов: чем меньше на них обращаешь внимания, тем меньше у них силы. Правда, это не действует на демонов и им подобных существ. А также на вампиров, зомби, вурдалаков, ликантропов, ведьм… О дьявол, это действует только на привидений. Но все-таки действует.

Призрачные руки ухватили меня за штанину. Я чувствовала, как костлявые пальцы лезут все выше, словно привидение хочет с моей помощью выбраться из могилы. Вот черт! Я стиснула зубы. Просто иди вперед. Не обращай внимания. Оно отстанет. Черт бы его побрал.

Пальцы неохотно отлипли. У некоторых привидений обнаруживается странная ненависть к живым. Своего рода зависть. Они не способны причинить тебе вреда, зато могут напугать до полусмерти, а потом хохотать.

Я наткнулась на пустую могилу. Куски полусгнившего дерева, но никаких следов костей. Тело исчезло. Пустота. Из слежавшейся сухой земли торчали голые корни, будто кто-то пытался повыдернуть всю траву. Это был след того, кто выбрался из-под земли.

Я опустилась на четвереньки. Мои руки касались только высохшей глины, но я чувствовала подземную часть могилы, как чувствуешь языком зубы во рту. Ты их не видишь, но ощущаешь.

Труп исчез. Гроб был нетронут. Зомби вышел отсюда. Тот ли это зомби, которого мы ищем? Никаких гарантий. Но это был единственный зомби, которого здесь оживляли.

Я огляделась. Это было нелегко, поскольку внутренним взором я все еще видела то, что под землей. Кладбище, которое я видела глазами, заканчивалось забором примерно в пяти ярдах от меня. Все ли я обошла? Только ли эта могила пуста?

Я встала и окинула взглядом остальные могилы. Дольф с истребителями были приблизительно в тридцати ярдах у меня за спиной. Тридцать ярдов? Хорошо же они меня прикрывают.

Я обошла все. Вон там привидение, которое за меня цеплялось. Вот «пятно». А вот самая свежая могила. Теперь все это мое. Теперь я знаю это кладбище и все, что здесь есть беспокойного. Все, что было не вполне мертво, плясало над могилами. Белые расплывчатые фигуры. Мерцающие недовольные огоньки. Растревоженный улей. Есть много способов разбудить мертвых.

Но скоро они успокоятся и заснут — если можно применить это слово по отношению к ним. Ничего непоправимого не произошло. Я вновь поглядела на пустую могилу. Ничего непоправимого.

Я махнула рукой, подзывая Дольфа и истребителей, а потом вынула из кармана полиэтиленовый пакетик и соскоблила в него немного земли.

Лунный свет внезапно померк: надо мной вырос Дольф — неясный силуэт на фоне черного неба.

— Ну? — спросил он.

— Зомби вышел из этой могилы, — сказала я.

— Это тот самый зомби-убийца?

— Я не знаю наверняка.

— Не знаешь?

— Пока нет.

— А когда будешь знать?

— Я отнесу пробу Эвансу, пусть потрогает, как он это умеет.

— Эванс… Ясновидец?

— Угу.

— Он же псих.