У него был для этого повод — письмо к послу от фирмы, которую он будто бы представлял.

Те ребята, которых он поджидал, тем време­нем показывали свои документы стоявшим у входа на территорию посольства полицейским. Солонин не успел перехватить их на входе, как собирался, но подумал, что это и не столь важно. Всего-то четыре человека.

Наверняка еще с десяток или больше ждет их за углом. Не хотелось бы бить посуду и стекла внутри особняка, но что поделаешь, так даже лучше, их соратники или соучастники — потом разберемся — не успеют вмешаться.

— Салям, салям... — помахал он перед носом полицейского своим приглашением к послу, но тот, нахмурившись, взял приглашение в руки и буркнул себе под нос:

— Ассалям...

Солонин огляделся по сторонам. Прошли три женщины, упакованные до самых пяток в чадры, паранджи и что-то там еще. Не дай-то Аллах увидеть подобное в Баку и его окрестностях... Впрочем, нас не спросят.

Наконец его пропустили в особняк.

— Но посол назначил вам другое время, — сказал служитель на ломаном английском. — Вы опоздали на полчаса...

— Я немного не рассчитал... — ответил Соло­нин, глядя на тех четверых, что обошли его при входе и теперь сидели с отсутствующим видом в ожидании президентского сына.

— Кого я вижу! — воскликнул Солонин на русском языке. — Товарищ Кадуев! Какими судь­бами?

— Вы с ума сошли! — тоже на чистом рус­ском, видимо растерявшись, откликнулся служи­тель, а полицейские у входа расставили ноги на ширину плеч, как на уроке физкультуры.

— Да нет же, не ошибся! — продолжал Соло­нин. — Это он, вернее, они! Угнали самолет, на котором я летел! Мне пришлось вмешаться, по­скольку я опаздывал на деловую встречу...

Ибрагим Кадуев медленно повернул к нему голову. Сейчас его было трудно узнать. Так, во всяком случае, уверяли его здешние имиджмей­керы, готовившие его и его группу к этой опера­ции. Но оказывается, возможно.

Этот русский шайтан опять сорвет все дело. Уже полицейские потянулись за пистолетами. На полицейских можно было не обращать внима­ния, но как быть с этим, преследующим его, Кадуева, как в страшном сне?

— Их арестовали, сдали властям! — горячо до­казывал Солонин. — У вас же по законам шариа­та за такое... Ложись! — вдруг заорал он и грох­нулся на пол, увлекая за собой служителя.

Он увидел, как раздвинулись в ухмылке губы Ибрагима Кадуева, а рука молниеносно выхвати­ла израильский «узи».

В это время открылась боковая дверь где-то наверху и выглянуло чье-то бледное лицо с ко­роткой рыжеватой бородкой... И туг же дверь захлопнулась.

Автоматная очередь разнесла барьер, за кото­рым служитель только что препирался с посети­телем, выбила все стекла, выходящие в сад.

— Эй, русский, дай нам уйти, слышишь, нет? — крикнул Кадуев. — Или мы всех тут пере­стреляем, прежде чем ты нам что-то сделаешь!

— Черт с тобой! — в сердцах ответил Соло­нин. — Вали отсюда! И чтоб никаких заложни­ков! Ты понял меня? Мало тебе самолета, да? Иди-иди, не трону. Не было бы женщин, так бы ты здесь и остался.

— Не появляйся больше на моем пути, рус­ский! — Кадуев подвигался к двери. Он не видел лежавшего Солонина и пытался ориентироваться на его голос, при этом он водил автоматом из стороны в сторону.

Фокус был довольно прост. Хотя технологи­чески сложен. Тонкая, в несколько метров, нить была отброшена в сторону от говорящего. Она заканчивалась микрорупором, воспроизводящим его голос. Создавалось впечатление, что говорил сам пол, на котором в обломках стекла отража­лись солнечные лучи. Кадуеву показалось, будто он сходит с ума. Где этот русский?

Не выдержав, он дал очередь в направлении голоса.

— Ну и дурак же ты! — засмеялся русский. Засмеялся на том самом месте, куда только что вонзилось с десяток пуль. — Уймешься ты нако­нец? Говорю тебе: уходи по-хорошему. Еще один выстрел — и пеняй на себя!

Чеченцы уходили, оглядываясь, на пути обры­вая провода телефонов и компьютеров.

Упустил, подумал Солонин. Моя промашка. Надо было ждать их внутри посольства, а не на улице. Вот и господин посол недоволен моим опозданием. К тому же мебель попортили... Но кто знал, как они будут себя вести. Все ли войдут в особняк, или часть останется на улице? Только убедившись в том, что вошли все, можно было что-то предпринимать...

Мистер Питер бы не одобрил. Господин Ту- редкий — тоже. Но посмотрел бы я на этих тео­ретиков на моем месте.

Солонин помог подняться служителю.

— Извините, — сказал он. — Я хотел кое-что передать сыну вашего Президента...

— Что именно? — спросил голос сверху, из той самой двери, которая только что открыва­лась.

— Покажитесь, тогда отвечу, — сказал Соло­нин по-английски.

Он стоял в простенке, следя через окно за передвижениями чеченцев, и не мог видеть гово­рившего наверху. Чеченцы бежали, озираясь, через улицу.

Служитель хватался то за голову, то за телефо­ны. И не мог дозвониться.

— Возьмите мой... — протянул ему Солонин спутниковый. — Не тратьте зря время. Зовите по­лицию.

Алекпер, а это он был наверху, спускался по лестнице. На фотографиях у него был более цве­тущий вид.

— Опасность миновала, — сказал Солонин, когда нападавшие скрылись за углом. Преследо­вать их он не мог. А где же хваленые стражи революции, эти моджахеды, чьи повадки он столько изучал на курсах мистера Реддвея? Где суд шариата? Или верх взяла все та же революци­онная целесообразность? И братьев по борьбе с неверными, захватившими самолет, попросту от­пустили?..

— Что вы собирались мне сказать? — Алекпер медленно приближался к нему. Красив все-таки возлюбленный госпожи Амировой, ничего не скажешь. Пожалуй, только чересчур изнежен.

— Всеблагостный! — по-русски сказал ему Солонин, вытирая пот с лица.

— Поднимемся ко мне, — указал ему наверх Алекпер.

— Они захватили ваших людей. — Солонин перешел на английский. — Захватили их доку­менты, собирались захватить вас. До этого я был свидетелем, как они пытались захватить самолет. Эти же самые люди.

— Вы их узнали? — спросил Алекпер. — Это точно они? -

— Мы зря теряем время. Их надо схватить! Иначе один Аллах знает, что они могут натво­рить.

Алекпер спокойно смотрел на него. И в самом деле, чего я дергаюсь, подумал Солонин. Опас­ность уже миновала.

В это время к особняку подъехали на старых, потрепанных джипах здешние стражи с амери­канскими автоматами старого образца, которыми была вооружена еще полиция шаха.

А он прав, подумал Солонин. Надо подняться к нему, пока не поздно. Доказывай потом, что не верблюд. Только очень уж он отрешенный. И потому не зря боится полиции — за травку здесь казнят.