Девушка не реагировала.

– Бина, ты меня слышишь? Ау!

Взяв подругу под руку, Соня вывела Альбину из квартиры Константина.

В лифте Бина отрешенно смотрела прямо перед собой.

– Слушай, – испугался Ромка, – а она, случайно, не того… не рехнулась?

– Не каркай. У Бинки шок. Я ее отлично понимаю. Твой друг – редкостный кретин.

– Когда Марк напивается, к нему лучше не подходить, он не в состоянии себя контролировать.

– Тогда пусть лечится!

Роман промолчал.

Усадив Бину в машину, парень включил зажигание и тронулся с места. По дороге в особняк Софья гладила Альбину по голове:

– Все утрясется. Все нормализуется. Не пройдет и недели, а вы уже помиритесь. Пьяные разговоры быстро забываются.

– Они забываются теми, кто их сказал, а тот, кому они предназначались, помнит долго, – высказался Ромка.

– Помолчи, – огрызнулась Соня.

Остановившись у ворот Германовых, Софья подвела подругу к калитке:

– Бин, ну, ты очухалась? Скажи хоть что-нибудь, не пугай меня.

– Спасибо.

– Ну, слава богу, заговорила! Сама до дома дойдешь?

– Дойду.

– Заваливайся сразу спать. А завтра я тебе на сотик позвоню. О’кей?

– О’кей.

Напоминая своим видом сомнамбулу, Альбина скрылась за калиткой.

– Вот что вы, мужики, с нами делаете, так и спятить недолго.

– Среди вас, женщин, тоже встречаются отвратные особы.

– Надеюсь, этот камень – не в мой огород?

Вместо ответа Роман подарил Софье страстный поцелуй.

* * *

Без пятнадцати шесть Марик проснулся от жуткой головной боли. Обозрев гостиную Костика, он нехотя поднялся с дивана и, проведя ладонью по небритой щеке, скривился.

Во избежание тяжелого дня требовалось немедленно опохмелиться. Взяв в баре полупустую бутылку мартини, Марк поднес горлышко к губам. Сделав пару глотков, парень потащился в спальню друга.

Растолкав сонного Костика, Марик забубнил:

– Слышь, Костян, че вчера было-то?

– Блин, шесть часов. Марк, иди на фиг!

– Харе дрыхнуть, я не помню ничего.

– Неудивительно. Литр виски один выжрал.

– Литр? Да ладно, не гони.

– Позвони Ромке, он подтвердит.

– Башка гудит.

– Опохмелись.

– Уже. Не проходит.

– Она у тебя еще больше загудит, когда домой вернешься.

– Не понял?

– Там поймешь.

– Да объясни толком!

– Ты хоть помнишь, с кем ко мне вечером приехал?

– С Ленкой?

– С пенкой! С прислугой своей.

Марик зевнул.

– А-а… припоминаю.

– Вот-вот. Вел ты себя по-свински.

– Мы вроде деньги жгли.

– Потом ты выдал нам все тайны королевского двора. Бинка небось до сих пор очухаться не может. Не по-джентльменски, Марик, а впрочем… чего ждать от алкаша?

– За базаром следи! Сам не меньше моего накачался.

– По крайней мере, с памятью у меня порядок.

– Бинка – ерунда. Я умею обращаться с бабами, могу подобрать ключик к любой телке. Сделаю девке подарок, растает, как сосулька на солнце.

– Угу, – прогудел Костик, закрыв глаза. – Сделай. Чтобы она тебя простила, ей надо купить диадему английской королевы. Иначе – никак.

Отмахнувшись от приятеля, Германов вышел из спальни:

– Я поехал.

– Удачи, – крикнул Константин. – Дверь не забудь захлопнуть.

На лестничной площадке у Марка ожил сотовый.

– Слушаю, – прохрипел он, нажимая кнопку вызова лифта. – Да. Еду домой.

Звонивший неожиданно отсоединился. Пожав плечами, Германов зашел в лифт.

До особняка он добрался сравнительно быстро. Выйдя из иномарки, Марк хлопнул дверцей и сделал несколько шагов по направлению к воротам.

Сильный удар по голове оказался смертельным.

Связавшись по телефону с Брониславой Егоровной, Катка выяснила, что пенсионерка уже два дня тому назад перебралась в особняк Германовых и восстановилась в должности экономки.

Договорившись с Брониславой о встрече, Копейкина порулила в область.

Машину Катка решила оставить не у ворот особняка, а на въезде в коттеджный поселок. Почему она захотела поступить именно так, а не иначе, сказать затруднительно.

Дойдя до калитки, Катарина беспрепятственно прошла на участок и направилась к широкому мраморному крыльцу.

Дверь открыла сама Бронислава.

Сегодня экономка выглядела неважнецки. Осунувшееся лицо, круги под отекшими глазами и подрагивающие губы заставили Кату внутренне сжаться и ощутить некий дискомфорт.

– Бронислава Егоровна, вот ваш журнал. Возвращаю в целости и сохранности. Спасибо вам.

Бабулька кивнула.

Не торопясь откланиваться, Ката попросила стакан воды.

– Во рту пересохло. Не откажете?

– Да о чем разговор. Проходите в кухню. А может, чайку?

– Хм… а хозяева не будут возражать против присутствия постороннего человека в доме?

– Раз вы приехали ко мне, значит, вы уже не посторонняя, к тому же кроме прислуги в доме никого нет. Клим с Яной на работе, Юрий в институте, а Эльвиру вызвали в прокуратуру.

– В прокуратуру?

Бронислава остановилась.

– Два дня тому назад у ворот особняка был убит Марик. Его ударили по голове чем-то тяжелым. Врач сказал, что мой мальчик умер мгновенно. Не мучился.

– Разбойное нападение?

– Может быть… у Марика украли золотые часы – подарок Клима на двадцатилетие, и мобильный телефон.

Ката попыталась сосредоточиться. Известие о смерти Германова сбило ее с толку. Что же это получается? За последний месяц от рук убийцы на тот свет отходит второй член семейства!

– Кухня там, – прошептала Бронислава Егоровна.

Усадив Катку за стол, экономка включила чайник.

– Сейчас приготовлю чай.

Сделав шаг, Бронислава схватилась за сердце. Вовремя подоспевшая Катка успела подхватить стонущую пенсионерку.

– Не пугайтесь, это уже третий раз за двое суток. Не могу в себя прийти. Марк… он же еще жизни не познал! Был в самом расцвете. За что?