Довести до «греха» в этой трещине было проблематично. Их опутывали горы «камуфляжа» — какие-то рваные куртки, исполосованная брезентовая накидка, а под всем этим несчастьем была их нормальная одежда — и снять все это, добраться до «цели» было просто нереально. Они уже понимали это, надрывно хихикали, было неловко. Вадим первым выкатился из расщелины, таращился в небо, приходил в себя. Кира лежала рядом с ним. Потом они без слов приводили себя в порядок, сбрасывали лохмотья, заворачивали в них автоматы, прятали все это хозяйство обратно в расщелину и заваливали землей. Серийные номера на автоматах были спилены, их в природе не существовало, а уходить с оружием было опасно. Он высунул голову из оврага, изучил прилегающие реалии. Берег был пустынен, дул штормовой ветер. Нормальные герои всегда идут в обход. Для разнообразия следовало вспомнить, где они бросили машину…

И все же природа брала свое. Дождь закончился, они обогнули поселок и быстро двигались вдоль бескрайнего деревянного забора. Помалу светало, антураж покрывался предутренней серостью. В Береговом еще отмечались шумы, временами включались сирены, но вакханалия с «бандитским нападением», похоже, затихала. Уже мерцал поворот за кустами, а там рукой подать до железной дороги… Он остановился, взял ее за руку, повернул к себе. Она задрожала, опустила глаза в землю. Он обнял ее за плечи, чмокнул в слипшиеся волосы, выбившиеся из-под шапочки.

— Вадим, ничего не было… — ее голос задрожал. — Не испытывай на прочность наши отношения…

— А я убежден, что было, — мягко отозвался он. — Не приснилось же нам… Давай не будем усложнять жизнь, делать ее совсем невыносимой? Жизнь — не только ненависть и злость, в ней должно быть что-то еще. Не надо бегать от себя, копаться в прошлом, жить только им. Ты мне понравилась еще месяц назад, за сколько-то тысяч верст, когда упоенно носилась за мной с пистолетом…

— Я бы и сейчас тебя пристрелила, — проворчала она и уткнулась носом ему в плечо. — Скотина же ты все-таки, Платов… — плечи задрожали, он поскорее обнял их, нашел ее губы, начал целовать их мягко, чтобы не поранить — и снова они размякли, стали отвечать, сделались трепетными, теплыми, податливыми…

Светом фар озарилась дорога, и из-за поворота выскочила машина. Завизжали тормоза — давить целующуюся парочку водитель почему-то не пожелал. Жар ударил в голову. Краем глаза Вадим обнаружил, что это не просто заплутавшая машина, а вполне конкретная, патрульно-постовая. Раскрылись двери, выбежали люди с автоматами и в форме. И некуда бежать! Перед кустами — пустырь, через забор им не перелететь!

— Не дергайся… — выдохнула Кира. — Держи меня, как держал, стой…

Сердце сжалось от отчаяния. Какая, право, глупость. Ведь ясно, что менты еще не уехали, они по-прежнему обшаривают местность, прочесывают прилегающие дороги. Они застыли в свете фар. Вадим немного отстранился от Киры, повернул голову, но продолжал ее обнимать. Сощурился — дальний свет резал глаза. Их окружали вооруженные люди, их было, по меньшей мере, трое. Один вразвалочку приблизился, двое остались на безопасном удалении.

— Так-так, молодые люди, милуемся, значит, — ухмыльнулся страж порядка. — Кто такие, почему не знаем?

— Ну, послушайте, что у вас сегодня происходит? — рассердился Вадим. — Мы вас трогали, господа полицейские? То у вас пальба на весь поселок, то сирены спать не дают, бегаете, орете. А у нас с женой, между прочим, медовый месяц вчера закончился.

— Ты уж совсем-то не наглей, — прошептала Кира.

— Возмущаемся, значит, — констатировал полицейский. — Ну, что ж, ваше право, граждане… — он подошел почти вплотную. Вадим не видел его лица, только пятно на фоне слепящего света. И ведь не проявишь удаль — его напарники вмиг изрешетят тебя с «женой»! — Кто такие? — вкрадчиво поинтересовался полицейский. — Куда путь держите? Не рановато ли куда-то собрались?

— В город, — проворчал Вадим. — На работу. Живем в Береговом, едем на первой электричке, она прибудет через тридцать минут. В чем проблема, господа полицейские? Мы совершили что-то противоправное?

— Рассмешил, — хохотнул кто-то слева. — Люди из этого поселка на электричках не ездят.

— Значит, мы будем первыми, — вздохнул Вадим. — Машина сломалась. Слушайте, в чем проблема? Ну, давайте мы вам свой дом покажем — он за этим забором, в переулке, восемь минут ходьбы. Жемчужная, девять. Но только, чур, потом до электрички нас довезете, а то не успеем…

— Серега, обыщи эту парочку, — предложил напарник. — Слишком яростно он что-то возмущается. А тот гусь пуганый, между прочим, говорил, что на него напали мужик с бабой. Не факт, конечно, что это они, но вдруг?

— Ну, бред… — окончательно расстроился Вадим. — Даже в собственном поселке нет от вас покоя…

— Милый, да пусть обыскивают, — проворковала Кира. — Мы же не преступники, в самом деле…

— Руки за голову, голуби, — распорядился мент. — И стоим, не шевелимся.

Двое шагнули вперед. Совсем безнадежная ситуация. Будь Вадим один, он бы попытал счастья. Но если по его вине подстрелят женщину, еще одну! Он сделал хмурое лицо и позволил себя обыскать. Потом окончательно помрачнел и позволил сделать то же самое с Кирой.

— Что, не нравится, когда твою бабу щупают? — хихикнул мент. — Да ладно, было бы что, одна кожа да кости… Чего-то вы пустые, голуби, — вынес вердикт начальник патруля. — Документов — хрен, денег — почти хрен… Кто же в наше время без денег и документов на работу ездит?

Сказать было нечего. Автомобильные права Киры остались в машине. Так же, как прочие документы на машину и паспорт. Не идти же с ними на дело.

— И что? — проворчал Вадим. — Бабки — на работе в сейфе, а документы на хрена нам без тачки? Вы первые, кто у нас их проверяет…

— Да не парься ты с ними, Серега, — подал голос стоящий справа. — Сунь в обезьянник, пусть сидят. До выяснения, так сказать. А мы с капитаном пока свяжемся. Если чисты — отпустим, должны понять, как-никак законы военного времени… — патрульный хихикнул.

— Но мы же опоздаем, — ахнула Кира. — Может, не надо? Может, мы пойдем? Ну, пожалуйста…

— А мы вам справочку напишем, — пошутил сержант и отошел в сторону, взяв на изготовку автомат. — Полезайте в машину… Да не сюда, вы чего такие неопытные? — сержант развеселился, подтолкнул мужчину с женщиной к заднему капоту. — Муха, отворяй им врата.

Это были обычные развязные менты. Они ничуть не изменились за истекшие десять лет. Но ведь грамотно работали, черти. Дернуться невозможно — только женщину под удар подставить! Вадима первого затолкали в зарешеченный «кормовой» отсек — он скрипел зубами, матеря себя за то, что не работает в одиночку. Двое подсадили Киру — третий держал ее на прицеле, — втолкнули внутрь, захлопнули створки. Они оказались в грязном боксе, где места хватало едва на двоих, повсюду решетки, а заднее окно и вовсе замазано краской…

— Не могу поверить… — шептала Кира. — Вот это фокус, вот это попали… Где твоя хваленая интуиция, Платов? Кто же целуется с девушкой на ночной дороге после совершения тяжкого преступления? А я надеялась, что сейчас рванешься, разбросаешь их всех…