Подскочив к Сосо, он дважды взмахнул руками — сначала одной, потом другой. Первый удар опять не достиг цели, зато от второго голова Сосо качнулась так, что хрустнули шейные позвонки. Утяжеленные кулаки Георга замелькали снова и на этот раз попадали куда надо. Поединок не занял и минуты. Под конец Сосо опустился на колени, роняя вишневые капли на светлую гальку. Было ясно, что бегун из него сейчас никакой, но следовало дожать его, чтобы в следующий раз не было подобных проблем.

Георг пнул его в бок:

— Поднялся! Живо!

Постанывая и трогая языком шатающийся зуб, Сосо с трудом распрямился. Глаза у него были пьяные от боли.

— Беги, — сказал ему Георг.

Неуклюже развернувшись, парень затрусил через пляж, оступаясь на скользких камнях.

— Стой! — крикнул главарь.

Парень послушно замер.

— Сюда иди!

Сосо подошел, жмурясь, как пес, ожидающий взбучки.

— Ближе.

Сосо сделал два шажка вперед и остановился как вкопанный. На этот раз Георг занес руку, но не ударил, а провел ею по волосам. Сосо, как и следовало ожидать, дернулся. Отлично! Рефлекс закрепился.

Георг посмотрел на притихшего Тенгиза.

— Ты беги. Лови тачку. Возражений не будет?

— Не будет, — заверил Георга Тенгиз.

— Тогда вперед.

Парень лихо сплюнул и побежал. Георг смотрел уже не на него, а на скользящую вдали шхуну. Он был доволен собой и своим умением поддерживать железный порядок.

Напрасно. Если бы он заметил быстрые взгляды, которыми обменялись подручные, ему было бы не до самоуверенного спокойствия.

Часа два спустя Георг и Сосо лежали животами на успевших нагреться камнях и смотрели на шхуну. Без бинокля она была почти не видна из-за слепящего сверкания воды.

Бандиты расположились на слоистой скале, блестящей от вкраплений слюды. Ниже топорщились кустарники с мясистыми, жесткими листьями, а дальше высились хаотичные нагромождения камней, скатившихся на берег с горы в незапамятные времена. Из моря там и сям торчали скалы, похожие на обгрызенные ржаные сухари. В воздухе висел тяжелый запах гниющих водорослей.

— Есть! — сказал Георг, вжимая окуляры в глазницы. — Вытащили.

— Что? — заерзал Сосо. — Что там?

Бинокль он не попросил и тем более не потребовал. Урок пошел впрок.

— Чемодан, — стал делиться наблюдениями Георг. — Здоровенный! И, видать, тяжелый. Они его вдвоем ворочают. Та-ак… Открывают. И тот хмырь там.

— Какой? — спросил Сосо.

Его губы потрескались и распухли, затрудняя речь. Под левым глазом наливался багрянцем будущий синяк. Но таким он нравился Георгу гораздо больше прежнего Сосо, гонористого и упрямого. Парень поджал хвост и больше не мнил себя равным вожаку, а если и мнил, то держал свое мнение при себе. В его речи появились новые, заискивающие нотки.

— Помнишь, я вчера сказал, что один из наших мореходов на бомжа похож?

— На какого бомжа?

Если человека сильно бить по голове, он плохо соображает и теряет память. Георг вздохнул и терпеливо пояснил:

— На бомжа с автостанции. Рядом с нами сидел, уши врастопырку.

— Ну? — насторожился Сосо.

— Так вот, это он и есть. Зуб даю.

— И что это значит?

— Это значит, — пояснил Георг, — что они знают о нашем приезде. — Он отнял бинокль от глаз. — Поэтому и отплыли на рассвете.

— Чтобы оторваться? — догадался Сосо.

— Да. Что ж, пусть думают, что им это удалось. — Георг набрал телефонный номер Тенгиза и поинтересовался:

— Ты где сейчас? Залезь в катер и посмотри под сиденье… Я, кажется, там рупор видел… Какой? А ты глянь. Нашел? Хорошо. Теперь включи и проверь, работает? Нет? Найди батарейки и замени… Что? Где хочешь, меня это не колышет! Просто сделай так, чтобы рупор работал, врубаешься? Потом плыви в нашу сторону. На самых маленьких оборотах и как можно ближе к берегу. Чтобы тебя ни одна падла не засекла. Давай, короче.

Георг выключил телефон и повернулся к Сосо:

— Теперь ты.

— Да? — Парень был готов бежать, куда скажут.

— Я гляжу, ты чесаться перестал.

— Что ты сказал?

— Чесаться перестал, говорю. — Георг сделал характерное движение пальцами. — Решил избавиться от вредной привычки?

— Нет, — простодушно ответил Сосо. — Просто помылся сегодня.

— Молодец! Когда вернемся, я тебя папе представлю. Не своему папе, а тому, который… — Георг многозначительно показал пальцем вверх. — Ну, ты понял.

— Понял. Спасибо!

Сосо кивнул, а сам подумал: «Никуда ты не вернешься, сука».

Но Георг видел его насквозь. Ему совсем не нужно было подслушивать разговоры своих «пацанов», чтобы распознать зреющий заговор. Он и сам по молодости вел себя так же, затаив обиду. Но потом старшие умели подстроить все таким образом, что заговорщики переходили на их сторону и наперебой подставляли друг друга. Добиться этого было проще простого.

— Не говори Тенгизу, — начал проводить свою политику Георг: «разделяй и властвуй!» — Ему в команде ничего не светит.

— Почему? — удивился Сосо.

— Потому что ты нормальный парень, а он — с гнильцой внутри, понимаешь?

— Это как? — по-собачьи помотал головой парень.

— Ну, знаешь, как мандарин бывает, — пояснил Георг. — Кожура красивая, а под ней — сплошное гнилье.

— А! Еще яблоки бывают гнилые, — включился в тему Сосо.

— Вот! Ты соображаешь. А Тенгиз — нет. Он мало что гнилой, так еще и тупой. Вот скажи, он тебе предлагал меня замочить?

Сосо вздрогнул, в его взгляде мелькнул ужас.

— Не-е-е-ет! — воскликнул он, выкатывая распухшие губы. — Ты что!

— Предлагал, — заключил Георг, наблюдавший за его реакцией. — А ты, дурак, согласился.

— Георг! Я?..

— Согласился, согласился. Ничего, я не в обиде, дело обычное. В нашем мире все друг друга жрут, этим и живут. Нужно только правильно определиться, с кем ты, чтобы тебя самого… не сожрали. — Георг сощурился и остро взглянул на подручного. Сосо показалось, что он видит себя в глазах вожака, как в зеркалах.

— Я определился! Определился! — с готовностью воскликнул Сосо. — Я с тобой, Георг! С вами!

Страх разоблачения, написанный на его физиономии, сменился выражением почти фанатичной преданности. Он прямо-таки светился весь, вместе со своим фонарем под глазом. Елочная игрушка, не иначе.

— Тогда запомни, — значительно произнес Георг, снова уставившийся в бинокль, — Тенгизу верить нельзя. Он тебя провоцирует, понял?