армии, заказывали фотоальбомы, когда подходит к завершению их депутатский срок. Так сказать, дембельские парламентские альбомы. Многие избранники народные, предчувствуя или понимая, что избрание во второй раз не состоится, последние несколько месяцев созыва уделяют фотоальбому внимания больше, чем депутатской работе. На подготовку дембельского альбома не случайно уходило много времени. Главный специалист по их изготовлению, бесспорно, незаурядный фотограф пил безбожно. Его лицо густого бордового оттенка было видно издалека, а амбре на какое-то время оставалось после его отхода. Запои случались, но работу свою знал и деньги отрабатывал. С каждым годом фотографов становилось все больше. Конкуренция возрастала. Среди них случались действительно художники, мастера своего дела. Люди творческие. И, как всякие творческие люди, любили посещать буфет.

Буфет находится в подвальном помещении. Довольно просторный. По соседству от него, через стенку – ВИП-столовая со всего несколькими столиками. В буфете самообслуживание. В столовой – официантки. Ну, в принципе, никакая она не ВИП. И зайти в нее, сесть за стол со старыми гарнитурными, но шатающимися стульями мог каждый. Никакого блок-поста на входе не было. Но ситуация была такая же, скорее всего, как у пафосной (элитной) части сетей супермаркетов. Цены по сети практически одинаковые, но простому человеку зайти в них как-то неуютно, морально некомфортно.

Основной люд размещался, чаще толпился в продолговатом зале буфета, по торцам которого висели плазмы и всегда были включены на трансляции из сессионного зала. Первое место по посещаемости (частоте и продолжительности) занимали журналисты. Это те самые, которые потом красочно описывали ассортимент, цены в депутатском буфете и делали вывод о тотальной несправедливости. То же и с более низкими ценами было в кабминовском общепите. Но туда жаждущих справедливости журналистов просто не пускали. В Раде же они чувствовали себя как дома. Только в зал пленарных заседаний (в партер) не могли заходить. Фотографы в «депутатском» буфете были на вторых ролях. Журналистского задора, бравады и гипертрофированной демонстративности у них не было. У них было реальное ремесло. И они это знали.

Депутаты в буфете делились на три группы. Одни что-то интимно рассказывали помощницам, угощая их едой и налитым для маскировки в белые кофейные чашечки коньяком. Вторые старались сесть в гордом одиночестве, хотя в кишащем журналистской братией зале это сделать было нелегко. Судя по комплекции и по количеству тарелок на столе, покушать они любили. Такие часто просили достать из холодильника пиво. В бутылках. Разливного не было. Третья группа сидела как на иголках, ела быстро. Это были высокоответственные депутаты. Напоминали Игорю эпизод из книги Фазиля Искандера, что последнего удивило по приезде в Москву. О чем бы ни говорила сидящая на кухне или в столовой квартиры компания столичных жителей, каким бы громким ни был разговор, как только раздавались слова диктора радио: «А теперь о погоде», все как сговорившись сиюминутно замолкали и поворачивали ухо к радиоприемнику. Будто от погоды зависела их судьба.

Так вот, как только из плазм на стене буфета доносились раздражающие сигналы призыва голосовать, эти третьи иногда с полным ртом оборачивались к телевизору пока не появятся результаты голосования на табло. Чаще всего результаты так же влияли на их судьбу, как погода на москвичей. Ибо когда все-таки влияли, они находились не в буфете, а в сессионном зале. Но опять же, осознание высокого доверия избирателей вынуждало их есть быстро и в разговоры не вступать.

Среди завсегдатаев буфета, переходящих, как вымпел победителя соцсоревнования, с одного столика на другой, были и особые персонажи. Представители разных профессий, решающие свои денежно-бытовые вопросы путем тесного буфетного знакомства с депутатами. Например, художники, продающие им, депутатам, свои картины. В других местах их покупать как-то не спешили.

Мы заговорили ранее о депутатской работе большинства депутатов в зале. Да какой, собственно, работе? Если фракция не стесняется, она выделяет махальщика в зале, который выдает на гора несколько понятных всем движений с командой, как именно голосовать. Если другая фракция «чмырит» махальщика, то у нее самой распечатывается перед заседанием Рады повестка дня с обозначениями напротив законопроектов, как именно голосовать. И подавляющее, подчеркнем, подавляющее большинство ее членов, даже не открывшее содержание законопроекта, с умным видом, старательно, чтобы не ошибиться (потому что влетит потом) нажимает одну из трех кнопок разного цвета.

Что же касается любителей выступать, отношение к ним у работающих в Раде по совместительству бизнесменов (если, конечно, они в данный момент с пеной у рта и горящими глазами не отстаивают какие-то нормы, выгодные для их собственного бизнеса) несколько высокомерно-пренебрежительное; у других депутатствующих по случаю и чаще не понимающих, о чем идет речь нейтрально-побарабанное. Причины же, по которым конкретный депутат раз за разом, по много-много раз в день вещает в микрофон, бывают разные. Кого-то постоянно делегирует для выступлений фракция (так называемые штатные спикеры), другие думают, что этим они приобретают популярность, становятся известными, и партия без денежного взноса может на следующих выборах поставить их на проходное место. Третьи таким образом пытаются раскрутить свои диванные партии (практически всегда неудачно). Есть еще те, кто борется со своими всевозможными комплексами пубертатного периода. Еще кто-то из них вечером просматривает все телеканалы (бывает, что в записи по несколько раз) с целью посмотреть на себя. Очевидно, испытывают определенное физиологическое возбуждение. Наверное, бывают и другие причины. Но в любом случае, по мнению Игоря, эти люди гораздо более на своем месте парламентария, чем молчаливые в стенах зала решалы или безмолвные профаны. Хотя эволюция украинского политикума привела к тому, что профаны становятся все более и более говорливыми, громогласными и амбициозными.

Банально, но все равно стоит помнить, что слово «парламент» происходит от французского «parler» – «говорить». В бытность Игоря в Раде больше всех выступал депутат Кармазин. Юрий Анатольевич – выходец из прокурорских, потом работал судьей, в 1999 году возглавил Партию защиты отечества. Принимал участие во всех возможных выборах. Активный, громкий, на трибуне артистичный, великолепная память, быстрая реакция. Частые эмоциональные взрывы, но бывают и затишья. Чтобы записаться на выступления (когда слово давалось по очереди на основе записи у сотрудников аппарата), приезжал в Раду буквально ночью. Был первым среди спикеров-аматоров и спикеров-профессионалов. Такой вот неординарный человек.

* * *

Первый, во многом бестолковый, этап работы шестого созыва закончился уже через год после начала. Закончился отставкой со спикерского поста Арсения Яценюка. Арсений Петрович хорохорился, сопротивлялся, обещал угрожающе вернуться. Но ни его скрипучий голос, ни совсем не пугающая внешность не повлияли на зал. Ключевой момент, что сдали-то его не оппоненты, не противники, а часть «своих», именно